– Ну что ж… Таков, выходит, путь наш эволюционный, – сей Прыщ Творения ответствовал беспечно, как будто нету ничего естественней пути их. – Судьбу благодарить я должен, родился что я не от семени свиньи, а то меня уже давно б употребили в пищу, да и костей уж от меня бы не осталось. И благодарен должен быть я эволюции всей нашей: ведь человеком, не другим животным, был разум обретен; и это у него бычки, овечки, свинки идут на мясо, а не наоборот.

Не те, однако ж, существа властителями Мира стали. Не те… Уж лучше б были то потомки соловьев или лемуров, но не хищных обезьян.

– Что вам мешает жить, о, люди? Что ж в вас зудит-то так? – в отчаяньи завыл я. – Казалось мне когда-то, люди – мыслящие существа вполне, но вижу, что немыслящие вовсе.

– Мы мыслящие существа вполне, – кивнул мой собеседник, впиваясь жадно в свой кусок баранины горячей. – Да, поступь нашего прогресса тяжела, согласен, но все ж прогресса поступь это.

– Прогресс ваш агрессивен и греховен. Должны вы жить с учетом того вещей порядка, что заведен самой Природой, понять, принять его, не разрушать, не двигаться к плохому от хорошего, а от плохого – к худшему еще. Хоть раз задумывались вы, зачем нам всем дана Земля? Какого черта сотворен был Ад? Что заставляет думать вас? Способно что владеть воображеньем вашим? Жизнь – ведь ответов поиск. А у вас?

– Да, да. Жаль только, не ко всем ответам вопросы можно подобрать. А отчего? Все оттого, что правды нет одной. Она у каждого своя.

– И мне хотелось бы постигнуть вашу, – поморщился я горько. – Как ни пытаюсь, но понять вас, люди, не дано мне.

– Никто не может. Разнимся слишком мы не только с прочими живыми существами, но и друг с другом. Возьми хоть для сравненья муравейник. Кем может муравьишка стать? Не может стать он ни страховщиком, ни стриптизером, ни танцев педагогом. Солдатом только иль рабочим. Но может человек. И замечательно, что каждый человек так уникален, что все мы так разнимся. Интересно. Согласись.

– Да, интересно. Соглашусь. Но только те, кто говорят, что замечательно, не смыслят, что говорят. По мне, так каждый должен думать и чувствовать как я. И только так легко нам будет отличить зло от добра. Вот если б каждый думал, чувствовал как я, все было бы простым. Ведь каждому б известно было, что у другого на уме, и мы могли бы доверять друг другу. Но устремления, амбиции людей разнятся слишком, чтоб жить они могли в гармонии с собой и с миром.

– Да, мы свой мир построили. Поэтому себя ты чувствуешь столь отчужденным. Когда был юным я совсем, я думал, человек рожден для счастья и наслажденья жизнью. Не для борьбы за хлебушка кусок и для страданий. Мне тридцать лет уже, а никогда я не был счастлив. Возможно, и обманываюсь я, но все ж надеюсь, что в нам предложенном сем Мире я найду то, что хотя бы мне подменит счастье.

Что ж, раскусил его я: героем случая был спутник мой.

– Да, так и есть. Когда не хочешь покупать машину иль мобильный, отказываясь приобщиться к благам «цивилизации» никчемной, тебя все почитают идиотом. Вот вам и ваша уникальность, вся ваша индивидуальность. Выходит, быть отличным от других не можешь ты, – внимательно всмотрелся я в ту голову, что на плечах носил мой собеседник: нет, не по силам было стать ему собою. – Выходит, делана вся эта ваша индивидуальность и ненастояща. Жаль, жизнь доходит до конца быстрее, чем мудреет человек. Ты можешь заключить из слов моих, что к людям я питаю лишь презренье. Не так все просто. Уважаю часть их. Не тех, что надо развлекать прогулками верхом, покупками и клубами ночными. Наводят на меня они тоску и скукотищу! И при этом иначе как богами, звездами, бряльянтами себя не ощущают. Эх, как же люди измельчали! Как много стало их поверхностных, ненужных Миру! Хотя… возможно, много было их таких и раньше? Прогресс ведь человечеству всегда был обеспечен одиночками, а не бряльянтами из звездной шелухи.