У меня этот удар как надо поставлен был еще в восьмидесятых, так что попал я куда надо. Вот только результата не добился. Карыч словно бы не заметил моей попытки. Хотя, нет, заметил. Ощерился, довольный такой. И двинул меня в грудь.

Это я потом отметил, что пропустил прямой удар, а так-то его заметить не успел. А вот уже когда летел через всю прихожую, и приземляясь маме под ноги, осознал. Не только это, но и не менее важное. Карыч-то, получается, сверх. Удар болезненный держит, сам лупит очень сильно и быстро. Точно, сверх.

И уже упав на пол, пытаясь удержать гаснущее сознание, задал себе вопрос:

«Это ж скольких он из своей банды на смерть пустил, чтобы самому способности получить?»

Не отключился. Но и сказать, что остался в сознании, было нельзя. Я словно бы раздвоился. Одна моя часть тихонько уплывала в беспамятство, не особенно беспокоясь о том, что там произойдет с телом за время ее отсутствия. Другая же исходила яростью, глядя через слегка недосомкнутые веки за приближением Карыча. Который что-то говорил.

– Помнишь, что я говорил? Так и будет! Пришло время их заменить!

Потом был какой-то рев, и погасшая вторая часть сознания.

Придя в себя по прошествии неизвестного количества времени, я потратил пару секунд на самодиагностику. Не связан, не покалечен, лежу. Причем, лежу, судя по твердости материала, на бетонном полу. Голый.

Что? Голый? Неужели эти уроды…

Торопливо распахнул глаза, огляделся. Ночь. Двор моего дома. Бетонная дорожка от калитки к выбитой двери в дом. На ней я и лежал. Из дверного проема льется свет. Его периодически заслоняет чья-то фигура. Кто-то ходит в моем доме. Карыч!

Подскочив на ноги, я рванул к дому. Влетел в коридор, огляделся – никого. Короткий вскрик из зала. Там, в глубине комнаты чья-то фигура. Темно, не видно ни черта, ее контуры обрисовывает свет в коридоре. Это не Карыч. Вообще не мужчина. Мама.

Тут же, вспышкой в мозг, появляется окончательное понимание. Мама. А я голый. Торопливо срываю с вешалки какую-то ветровку, укрываю ей бедра. Да, эта женщина родила Витю, видела его без одежды в самом разном возрасте. Однако, это не повод для двадцатилетнего лба, болтать перед ней мудями.

И только после этого всего:

– Мам? Ты в порядке?

В ответ всхлип и сдавленное рыдание. Ох, если эти уроды, которые ворвались в дом с ней что-то сделали!..

Вошел в комнату, включил свет. Женщина съежилась на диване в комочек и бросила на меня взгляд, полный страха. На меня?

– Мам, это я, Витя. Мам, ты чего? Все в порядке, они ушли уже.

Предварительно разнеся всю прихожую, зачем-то меня раздев, и бросив на улице. Чего тогда приходили вообще? Нет, я бы понял, если бы они хотели меня заткнуть. Чтобы никто не узнал об их играх с сывороткой. О том, что они фактически убили Виктора Глебова. Но вот это что было? Запугивание? Банальное хулиганство и проба сил, после их получения? Карыч и некоторые его прихлебатели стали сверхами, и поспешили это продемонстрировать?

При этом, даже не избили меня. Ни синяков, ни ссадин, не болит ничего. Один раз только Карыч вмазал, и все на этом. Глупо как-то!

– Мам? – делая еще один шаг вперед. – Мам, ну чего ты молчишь? Они что-то сделали с тобой, мам.

И вроде сидит на диване чужая совершенно женщина. Первый раз сегодня ее увидел. Не она меня рожала, не она растила и направляла. А внутри к ней какая-то странная привязанность. Будто она в самом деле близкий и родной мне человек.

Как такое возможно? Тело не может такого помнить! Тело – это всего лишь скафандр. Всем управляет мозг, сознание, если угодно. Или мое так обрадовалось второй молодости, что женщину, назвавшую меня сыном, приняло за мать? Как утенок, который считает родителем первого, кого увидел?