Кулешов понимал, что за два часа, прошедшие после выстрела, исполнитель мог уйти очень далеко, а мог и залечь в какой-нибудь квартире в паре кварталов отсюда. Аналитическую работу можно начать только завтра, когда к нему начнет стекаться вся информация.

Следственно-оперативная группа, судя по всему, уже должна была закончить свою работу, и, как не хотелось Кулешову идти осмотреть убиенного, это нужно было сделать, хотя бы для того, чтобы успокоить своих коллег, которые не понимали, чего это битый час следователь по особо важным делам провозился с торговцем кассетами. Однако первые слова доклада Евсеева о результатах оперативно-розыскных мероприятий повергли его в шок.

5

Ситуация «Х» – первая в ранге сложных. При ее возникновении лучшим выходом предлагалась самоликвидация либо попытка побега, что по опыту инструкторов было одним и тем же.

Оперативник, который заставил его вернуться и предоставить сумку для досмотра, между тем, казалось, потерял к нему всякий интерес и отошел в сторону, внимательно рассматривая пассажиров, которые, вдоволь насмеявшись приключением Ромы, по очереди проходили досмотр.

– Откройте, пожалуйста, сумку, – мило улыбаясь, попросила женщина, которая была оператором рентгеновской установки.

– Пожалуйста, – произнес он ровным спокойным голосом, – мне нужно выложить ее содержимое?

– Нет-нет, я и так все посмотрю, – мягкие, с пухлыми пальцами руки сноровисто ощупали стопку сорочек, помяли пакет с бельем, вытащили пластиковую литровую бутылку с минеральной водой.

– Что у Вас в бутылке? – подняла она добродушные глаза.

– Нарзан, – был краткий и простой ответ.

– Откройте, пожалуйста.

Он отвинтил пробку и подал бутылку женщине. Она осторожно понюхала содержимое и сама закрыла ее крышкой.

– А это что? – вновь спросила она, трогая руками небольшую синего цвета сумочку, стоящую на самом дне.

– Это несессер, там зубная щетка, бритва, ножницы. Она открыта, там поломана молния, – вновь прозвучал ровный спокойный голос.

Женщина двумя пальцами расширила щель в сумке, заглянула туда и, убедившись, что в сумочке находятся перечисленные вещицы, подняла ладони, и, отступив на шаг в сторону, сказала:

– Все в порядке, закрывайте.

– И, будьте так добры, поставьте Вашу сумку для осмотра в аппарате, – это снова говорил оперативник. Женщина удивленно подняла на него глаза, но ничего не сказала.

– Так ведь она уже там проехала, – изобразил он неподдельное удивление.

– Это ничего, это совсем нестрашно, поверьте, – пошутил «опер». Его глаза при этом сканировали все вазомоторные функции лица, которые у обычного человека сразу бы выдали волнение, тревогу, страх. Однако четыре года тренировок не прошли даром.

Сумка снова покатила по роликам и выехала с обратной стороны.

– Теперь все в порядке, извините за беспокойство, во всем виноват этот бесенок. Вы только посмотрите, что он сейчас вытворяет.

Рома, у которого уже оба уха горели алым цветом, улегся на пол и, вытащив из рюкзачка «парабеллум», по-пластунски приближался к будке, ничего не подозревающего пограничника.

Улыбнувшись шалостям мальчишки, чувствуя себя полностью выпотрошенным, он на свинцовых ногах подошел к стойке пограничного контроля. Осталась самая малость, и можно расслабиться и попробовать провести анализ этого первого перехода.

– Так, Егоров Иван Фомич, гражданство – Россия, место рождения Кандалакша, прописка там же. Где родился, там и пригодился, – бубнил себе под нос пограничник. Приподняв паспорт, сличил фотографию. Посмотрел на дисплей монитора. Шлепнул отметку. Подавая паспорт, улыбаясь, спросил: – Ну, как там, в Карелии, Фомич?