А случилось это, когда я начала находить при распознавании записей контактов, слово «сноха». Сначала я даже не поняла, что «сноха» – эта жена моего сына, просто потому, что ни разу не применяла это слово в своём практике. Я плохо знаю, к сожалению, все эти специальные названия, связанные с родственными узами. Но уже, когда второй и третий раз услышала на записи это слово, то, наконец, разобралась, что сама «сноха» здесь вместе с моим сыном присутствует при контактах. И мне удалось даже распознать парочку фраз, которые она произнесла. «Мир Глаза. Тут сноха. Себе заберу портрет» – эти слова, в которых моя новая родственница сообщает о нашей комнате, в которой развешены портреты сына. И далее следующая фраза звучит так: «Да, лицо Глаза. Я тронута». А уже далее на записи звучат слова сына, который предлагает своей подруге забрать с собой несколько фотографий: «Снимков детских положи несколько…»

А уже позже я спросила у сына при очередном контакте, как же зовут его жену. И узнала, наконец, ее имя. «Она Юля, не успел вас познакомить!» – сообщил мне Александр. Вот так я познакомилась с нашей снохой, которую смогу увидеть только «на том свете».

За все эти годы, с тех пор, как мы проводили сына в мир иной, я не раз встречалась с ним во снах. Интересно, что почти каждый раз мне удавалось запомнить одежду, в которую был одет Александр. Это были вещи совсем незнакомые мне, здесь в его гардеробе их не было. Однажды я до мелочей запомнила его джемпер цвета морской волны с оригинальным орнаментом, в другой раз он был одет в клетчатую рубашку розового цвета… Не знаю, насколько это реально в том мире, возможно, это лишь моё осознание его образа. А как-то я увидела сон, где сын находился в неком учебном заведении, присутствуя на каких-то занятиях в аудитории. И позже я получала пару раз сообщения о том, что сын учится в институте, что меня, конечно, очень порадовало. Ведь здесь в этом мире наш Александр так и не закончил обучение в вузе. А примерно год назад мне приснился сон, где мы с сыном долго стоим, обнимаясь, и плачем, плачем, обливаясь слезами от радости…

Надо, думаю, сразу поведать ещё о том, что Глазз не раз сообщал мне, что ему трудно, тяжело ощущать мою печаль или тоску, ведь тот мир, где он теперь живёт —

это мир высоких вибраций. И там радостная жизнь, там всего достаточно всем для счастья. Хотя в течение нескольких лет связи я узнала от других моих потусторонних корреспондентов, что существуют и «мрачные области», если можно так сказать, где «бывшие люди» испытывают страдания. Я об этом имею совсем немного информации, которую поведаю далее в одной из следующих глав.