— Нет, нет, я не устала, — горячо прошептала я. — Я вовсе не хочу спать!

— Идем! — Скайгард поднял меня на ноги.

Увидев, что мы уходим, гости разразились вслед поздравлениями и лицемерными пожеланиями счастья. Только Валерия молчала, глядела на меня, закусив губу. Наши глаза встретились, но мне невыносимо было на нее смотреть. Счастливая…

На втором этаже я по привычке свернула направо — в сторону своей спальни, а потом вспомнила: сегодня для нас приготовили комнату в левом крыле. Спальню, где обычно останавливаются тетя Инилла с мужем. Там широкая кровать, рассчитанная на пару…

«Может, убежать?» — мелькнула в голове шальная мысль. Но это только в книгах девушки сбегали из дома и жили вольной жизнью, а на самом деле — что меня ждет за порогом без денег, без друзей… Далеко ли я убегу в этом платье?

Дверь спальни закрылась за моей спиной, а Скайгард взял меня за плечи и развернул к себе.

— Страшно, мышка?

«Буду сопротивляться до последнего!» — подумала я.

____________________________________

* Использованы слова песни «Воин вереска» группы «Мельница»

11. *** 11 ***

Я собрала всю свою волю в кулак и дерзко посмотрела на него.

— Я тебя не боюсь! — сказала я как можно тверже.

— Правда? — голос Скайгарда стал вкрадчивым.

И вдруг он резко притянул меня к себе, стиснул так, что я ощутила сквозь ткань жар его тела. Он провел ладонью вдоль моей спины, заставив выгнуться, чтобы избежать этого прикосновения. Но пытаясь увернуться от руки, я еще сильнее прижалась к нему. Я еще никогда не прижималась к мужчине так тесно.

— Не боишься? А что же твое сердце трепещет, как испуганный зверек, Ри?

Я дернулась, стремясь отодвинуться, но Скайгард перехватил мои запястья и удерживал не больно, но крепко.

— Я лишь хочу взять то, что принадлежит мне по праву. Отныне ты моя жена, Ри.

— Ты не сделаешь этого, — сказала я, заглядывая ему в лицо.

Взгляд его темных глаз был непроницаем: я не могла понять, о чем он думает, что чувствует. Предательское сердце билось в груди, как птица.

— Начну с поцелуя. Мне понравилось тебя целовать, мышка.

Он отпустил одну мою руку и осторожно коснулся большим пальцем моих губ.

— Твои губы такие нежные. Уверен, все остальное тоже нежное…

Я не успела ничего предпринять, как Скайгард накрыл мой рот поцелуем. Горечь брусники, нагретое солнцем дерево, морская соль…

Я почувствовала, как он отпрянул, когда я изо всех сил укусила его. Не жалея, до крови. На секунду увидела бешенство в его взгляде, стекающую по подбородку алую струю. Он вытер рот тыльной стороной ладони, а в следующее мгновение кинул меня на кровать, да так, что весь воздух вышибло из легких. Какое-то время я могла лишь разевать рот, как рыба, выброшенная на берег.

Скайгард принялся расстегивать рубашку, не глядя на меня, но я смотрела во все глаза, готовясь отразить нападение. Подобралась и села на кровати, оглядываясь в поисках чего-нибудь, что можно пустить в дело. Металлический подсвечник, стоявший на прикроватном столике, отлично лег в ладонь.

Скайгард увидел и усмехнулся.

— Серьезно?

Один миг — и подсвечник, вырванный из моих рук, отправился в стену. Скайгард успел освободиться от рубашки, и последние отсветы закатного солнца скользили по его смуглой коже, по рельефному телу. Я никогда прежде не видела мужчин, обнаженных по пояс.

Всего две недели назад я даже вообразить не могла, что это ждет меня совсем скоро. Мне запрещали брать книги с верхней полки библиотеки, потому что они содержали нечто, не предназначенное для девичьих глаз. Родители так боялись за свой нежный цветок, а теперь сами отдали тому, кто растопчет и сломает меня. Неужели так и должно быть? И брак — это всегда страх и боль?