Все замолчали. В полной тишине комнаты было слышно лишь громкое дыхание Коры, от которого так и сквозило обидой. Дядя вздохнул, посмотрел на жену и пожал плечами.

— Милая, раз дети уверены, что справятся, я думаю, нам нужно съездить, — а услышав в ответ тихое «Сэм» улыбнулся. — Но при условии, что телефон всегда будет рядом.

Кора взвизгнула и обняла отца.

— Обещаем, обещаем, обещаем.

Он рассмеялся и поднялся с кровати. Хлопнул в ладоши.

— Раз все решено, нужно спешить. Мэгги, я занимаюсь бронью отеля, а ты собирай вещи.

Когда за родителями Коры закрылась дверь, Альба поднялась с кровати и подошла к окну, на котором стояли привезенные из больницы цветы и шарики. Кора устало откинулась на подушки и прикрыла глаза.

— Обижаешься на меня?

Альба обернулась.

— Нет, что ты. Я считаю это очень романтично — отметить годовщину в том самом месте, где двадцать лет назад твой папа сделал предложение. И повторить свадебные клятвы.

— Я бы хотела быть с ними. Но понимаю, что в такой момент не нужно посторонних глаз, — Кора улыбнулась. — Иногда я завидую им. Суметь пронести свою любовь через столько лет, не растеряв ее по пути — это здорово. Знаешь, — она посмотрела на сестру, — папа до сих пор помнит мамино платье на первом свидании и как она забавно двигала носом, когда выбирала наполнитель для мороженного. Я бы хотела также… когда-нибудь.

Кора задумчиво посмотрела в окно, а Альба усмехнулась.

— Я уверена так и будет, — она взяла в руки стопку открыток, которые передавали в палату Коры, пока она лежала в больнице. Прочитала несколько. — Сохранишь их?

— Не знаю. Они забавные, некоторые трогательные. Мне приятно…

— «Нам будет скучно без твоего смеха. Возвращайся скорее», — Альба прочитала очередную надпись и усмехнулась. — «Помогу разрисовать гипс», — еще одну. Подняла голову, прищурилась и усмехнулась. — Как думаешь, сегодня Купер принесет фрукты?

— Ставлю десять долларов, что принесет. Только не знаю, что нам делать с корзинами, которые он оставлял последние три дня. И вообще, мне кажется, Куп это делает не для меня, — Кора рассмеялась. Альба покачала головой, отложила стопку открыток и подняла небольшую коробочку. — А это что?

Кора пожала плечами.

— Не знаю. Еще не смотрела, — на вопрос сестры: «Можно открыть?» кивнула.

Альба аккуратно потянула за тонкую ленту и бант развязался. Она откинула крышку и застыла, увидев содержимое.

— О. Мой. Бог, — подняла записку и, расплывшись в улыбке, посмотрела на Кору. — Ты должна сама это увидеть.

Она подошла к кровати, присела на край и отдала коробочку. Склонила голову к плечу, наблюдая за реакцией Коры, которая сперва непонимающе смотрела на содержимое, а потом удивленно хлопала ресницами, читая открытку.

В коробочке, упакованный в бумагу тишью, лежал зефир — маленькие розовые облачка и два слова в записке: «Скучаем. Лиам».

Красные пятна румянца разбавили бледность ее щек. Кора приложила ладони к лицу и улыбнулась.

— Вы забавные, — Альба хмыкнула. — А ты уверена, что не нравишься ему?

Сестра вскинула озадаченный, с нотками счастья взгляд, и, вздохнув, кивнула.

— В прошлом году мы занимались вместе в математическом клубе. Даже ездили на конкурс штата, — она нежно дотронулась кончиком пальца к зефиру, распространяющему по комнате умопомрачительный запах. — Он очень умный, я говорила? — Кора спросила, а Альба закачала головой. — Мы провели в одном автобусе двенадцать часов, еще четыре дня в одном кампусе и соседних комнатах. Если бы я ему нравилась, я бы уже поняла это, Альба. А придержанное место в столовой, стакан кофе с шоколадкой перед началом конкурса и поддержка на индивидуальных заданиях — все это лишь доказательство того, что он хорошо воспитан.