– Знаю, хотя очень хотел бы не знать. Почему ты об этом вспомнил? – ответил Макс. Старший брат любил вставить в разговор что-нибудь очевидное.

– Кто-то должен напоминать вам о том, с чем мы имеем дело. Вы все время пытаетесь выкинуть это из головы.

– Прекрати, Келли, – проговорил Роджер сквозь зубы. – Мы здесь уже довольно давно, но проблем не возникло.

– Конечно-конечно, – резко ответил Келли, – вы здесь давно, делаете все, что душе угодно, а я при этом должен работать – вдали отсюда.

– О чем ты говоришь. Ты бы не проводил столько времени в Нью-Йорке, если бы тебе это не нравилось, – возразил Макс. – Мы все любили Нью-Йорк, если ты еще помнишь. Это наш дом – или он был нашим домом. Ты в дурном настроении – а это не способствует успешной работе. Дождь ни при чем, здесь всегда дожди – это не мешает работе. Она не прекращается.

– Ничего подобного. Отсрочки стоят больших денег, – сказал Келли, покончив с сэндвичем и вытерев губы салфеткой. – Вы знаете, как трудно удержать бригаду строителей. Как только начинаются дожди, они находят работу внутри помещений, и потом их трудно вернуть назад. Когда хотят, тогда и возвращаются, черт их всех побери.

– Черт побери, Келли, что с тобой? – Макс заметил, что за соседними столиками стихают разговоры и внимание посетителей переключается на их перебранку, и понизил голос: – Ты с каждым днем становишься все раздражительней. Если хочешь выйти из проекта, тебе никто не мешает, только скажи. Да, я не предполагал, что мне придется прятаться в глуши, чтобы начать спокойно работать. Но вам-то это не нужно.

Роджер сидел молча, переводя взгляд с одного брата на другого.

– А ты – неблагодарный сукин сын, – прошипел Келли.

– Вот как? Ты переходишь все границы. Мы в двух шагах от цели – скоро клиника будет открыта, – а ты словно нарочно создаешь проблемы.

Роджер продолжал сидеть молча, положив ногу на ногу. Несгибаемый миротворец, он всегда говорил намного меньше, чем думал. Макс прекрасно разбирался в характере брата и всегда знал, что у него на уме. Им не нужны были лишние слова.

– Черт побери, опять дождь, – пробормотал Келли, глядя на тяжелые капли, скользящие по стеклу. – Вы правы, ребята, я стал раздражительным, все время создаю проблемы. Попробую исправиться.

– Забудь, – ответил Макс, – мы до сих пор оглядываемся назад. Постепенно это пройдет, нужно только время.

Макс не стал уточнять, чего они боялись – их страшила возможность повторения ужасных насильственных смертей, вину за которые пытались взвалить на плечи Макса. Таких смертей было две – одна пятнадцать лет, а другая – три года тому назад. Он никогда не говорил о том, что боялся проявить интерес к какой-либо женщине. Макс чувствовал, что женщина, которая ему понравилась, оказывалась в смертельной опасности. Келли и Роджер не подозревали о его чувствах к Энн – для них она была просто случайная знакомая.

– Хорошо, Келли, – спокойно сказал Роджер, вытащив из кармана бейсболку, – ты стал раздражительным и собрал нас здесь, чтобы сообщить об этом, так?

– Ну и сволочная у тебя манера разговаривать! Ты, конечно, психиатр, но мы не пациенты, – раздраженно ответил Келли. – Я уже сказал, что устал и нервничаю, но собрал вас не из-за этого. Я хотел поговорить с вами так, чтобы ни Треворы, ни ублюдки рабочие нас не слышали. Поэтому мы здесь.

– В самом деле? – Роджер посмотрел в сторону ближайшего столика, где четверо посетителей вдруг резко уткнулись в свои тарелки. – Если так, говори. Только тихо. Что до «ублюдков рабочих», так они делают большое дело – и клиника будет готова почти в срок, а это не часто случается.