Нет сомнений, департамент здравоохранения не одобрил бы появление животного на предприятии общественного питания, зато завсегдатаи кафе были в полном восторге.

– Ирен, душечка, Ирен, ты наша радость, – слышалось отовсюду, и Макс понял, что это существо здесь давно и надолго. «Душечка Ирен» только морщила губу, с достоинством принимая восторги публики.

– Макс, вы мне звонили, – сказал Спайк.

– Я просто перезвонил в ответ на ваш звонок, – ответил Макс.

– Так дело не пойдет, Макс. – Спайк улыбнулся и покачал головой. – Почему бы вам не рассказать, что у вас на уме, а я расскажу, о чем думаю.

«Бессмысленно хитрить и утаивать факты, – подумал Макс, – ничего я этим не выиграю».

– Спайк, я думаю о Мишель Рейли. Надеюсь, вы пригласили меня потому, что у вас хорошие новости.

Уазо с Ирен на плечах принесла кофе Спайку, внимательно посмотрела на обоих и ускользнула к себе за стойку.

– Я вас пригласил не для этого, – ответил Спайк. – У нас нет никаких улик – ни одного следа, Макс. Только та информация, которую вы мне предоставили. Мишель обедала с вами и вашими братьями. Потом вы отвезли ее в «Мажестик», вы видели, что она вошла в холл. Все. С тех пор ее никто не видел. Она исчезла.

– Мы оба знаем, что она не исчезала. – Макс снова и снова мысленно проигрывал тот вечер. Он оставался у отеля до тех пор, пока свет в холле не погас, и только после этого уехал. Что могло с ней случиться? – Она вошла в отель. Если бы что-то случилось – кто-то на нее напал, – то как Долл и Гейтор могли не услышать шума? Почему нет никаких следов борьбы?

– А вот это вы мне расскажете.

– Повторите. – Макс похолодел.

– Я сказал, что это вы мне расскажете, почему нет никаких следов борьбы и почему никто ничего не слышал. Что-то у меня никаких идей нет. И, в отличие от вас, я никогда эту женщину не видел.

Макс нахмурился, взглядом подозвал Уазо и заказал еще чашку кофе. Ему нужно было взять паузу. Уазо тут же подошла к их столику, держа в одной руке тарелку гумбо для Спайка, а в другой – кувшин с кофе. Поставив тарелку перед Спайком и налив кофе, она внимательно посмотрела на обоих.

– Осадите назад, мужики, – серьезно сказала Уазо, переходя на шепот. – У вас серьезные проблемы. Я чувствую запах беды, большой беды.

Она втянула носом воздух и вернулась за стойку.

Макс сидел опустив глаза. Опять, второй раз ему говорят о запахе беды. Сначала Энн в забытьи просила не убивать ее и не сжигать, теперь Уазо говорила о запахе – запахе гари, быть может. Если бы он был трусом по натуре – давно бы сбежал из этого города. Но что толку, куда бы он ни сбежал, он не сможет остановить это безумие.

Уазо принесла маисовый кекс, приготовленный по рецепту ранних колонистов из кукурузной муки, молока и яиц, и медовое масло и присела за стол.

– Уазо, ты ушла с рабочего места, – заметил Спайк.

– Ничего, господин законник, мне и здесь всех видно, – ответила Уазо с усмешкой.

– По-моему, кто-то ищет вас в книжном отделе, – присоединился к шерифу Макс.

Уазо посмотрела на него с нескрываемой жалостью:

– Они знают, где меня найти. А в книгах я не спец. У нас группа консультантов сидит у другого входа – они все знают, на любой вопрос ответят. И мне хорошо – и они при деле. Эта Мишель приехала на работу устраиваться, в Грин-Вейл, так? Его раньше называли Домом душевного покоя, чтоб вы оба знали.

Уазо сняла кошку с плеч и усадила на колени. Ирен с интересом поглядывала на мужчин своими зелеными с золотыми ободками глазами.

– Мы знаем, как называли этот дом раньше, Уазо, но спасибо за информацию, – ответил Спайк.

– Она умерла, эта женщина. Я знаю, я это вижу.