А еще я заметила, что стала слишком часто думать о нем. Так часто, что стоит Томасу пройти мимо меня в школе, мне сразу хочется надеяться, что он хотя бы поздоровается. Но сколько уже прошло дней, а Томас все также холоден по отношению ко мне. По видимости было глупо полагать, что такой парень, заводила всего класса, может когда-нибудь стать моим другом.

Сухой кашель на кухне отвлек меня, и мне вновь пришлось вернуться к своим делам, а точнее к домашней работе, которую приходилось делать, совершенно не имея на то желания. Но что-то не давало мне сосредоточиться, и я даже догадывалась, кто именно был тому виной.

Сделав музыку в наушниках громче, я старалась заглушить мысли о Томасе. Однако это было так же бессмысленно, как и пытаться учить эти вездесущие формулы по геометрии.

–Джинни!-Джоел подошел ко мне, пока я сидела за рабочим столом, и крепко обхватил за ногу.

–Ну что, наигрался?

Усадив братишку бочком на колени, я все никак не могла перестать умиляться его заманчивому внешнему виду: светлые волосы, ближе к цвету блонд, которые с возрастом, к сожалению, потемнеют; детские пухлые щечки, курносый носик и всегда смеющиеся светлые глаза.

–Не-ет!-просмеялся он, пытаясь закрыться от щекочущих его рук.-Я не могу найти свою машинку-у.

–А где в последний раз ты с ней играл? В садике не мог оставить?

–Нет! Она где-то здесь!-нахмурился Джоел, и я снова заставила его смеяться, пощекотав шею.-Джинни-и! Переста-ань!

Отпустив мальчугана, я переоделась, аккуратно повесив вещи обратно в шкаф, в то время как Джоел отправился на поиски своей драгоценной пожарной машинки.

Пока я тщетно пыталась найти хоть какую-нибудь подсказку для решения домашней работы, которая, по моим предположениям, осталась в тетради Томаса, поймала себя на мысли, что завидую своему младшему брату. Ему не приходиться выносить всю ту тяжесть жизни, что накапливается день за днем. Ведь, кто, если не я, отводит и забирает его из детсада! Кто, если не я, готовит ему завтраки, обеды и ужины, потому как больше некому! Кто умывает, одевает, укладывает его спать? Все эти обязанности лежат на одной мне, потому что нам просто не посчастливилось родиться в другой семье, где дети – это не бремя, а радость. Но мы уже привыкли. Привыкли не получать помощь, а сами оказывать ее себе.

За дверью что-то очень тяжелое рухнуло на пол вместе с посудой. Разбившееся стекло было отчетливо слышно вместе с нескончаемой бранью Гейла:

–Собака! Паскуда! Тебя что, мать не учила убирать за собой?!

Услышав это, я осознала: машинка нашлась. Хватило каких-то считанных секунд, чтобы я немедленно выбежала из комнаты и прибыла на место происшествия. На кухне рыдал Джоел, держась за большие мужские руки, которые сильно сжимали его волосы. Запах пролитого алкоголя витал в воздухе.

–Смотри, что ты наделал! Смотри же, щенок, смотри!

Гейл все тряс его над стеклом и затем, когда ему надоело, грубо отпустил. Мальчик упал, приземлившись ладонями прямо на осколки.

–Джоел!-крикнула я, сумев превозмочь оцепенение.

Он сел, схватился за руку, посмотрев на которую начал рыдать еще сильнее. Я мигом подскочила к нему, приготовившись вот-вот поднять и увести от разъяренного Гейла.

–Что он тебе сделал!

Мои крики вместе с плачем мальчика настолько сильно сотрясали воздух, что Гейл, не выдержав этого, замахнулся на нас, чтобы все прекратить. В тот момент я успела завизжать лишь: «Нет!» перед тем, как его огромная ладонь прошлась по моему лицу. Джоел зарыдал еще громче, меня же сковал шок.

Гейл, брезгливо посмотрев на нас, потер руку и направился к пожарной игрушечной машинке, на которую ранее ему довелось наступить. Он пнул ее со всей силы, и та, отлетев прямо в стену, разлетелась на несколько деталей.