– Но как именно вы задаете направления для человека? В чем они выражаются?

– В раскрепощении, – тут же ответил Джеймс, воспользовавшись ошибкой Брэндона – к первому вопросу он добавил сразу второй, и на нем Джеймс смог сфокусироваться. Говорить о принципах создания направлений ему было выгодно меньше всего.

– В раскрепощении?

– Да, – Джеймс не захотел больше тянуть. Он решился и добавил: – В раскрепощении через внутренние переживания человека, которые ранее он никогда не испытывал – через групповое сношение.

– Позвольте! – раздалось в зале. Руки тянули сразу несколько экспертов, до этого не вмешивающихся в процесс. Любопытство зрителей никуда не ушло, но его затмила обескураженность. То, что говорил Джеймс, являлось диким и неестественным, хотя до этого на телевидении обсуждались и не такие темы.

Растерянный Брэндон Фейн начал вертеть головой, бросая взгляд на экспертов и на зрителей в зале. Он почувствовал, как контроль над ситуацией на съемочной площадке начал ослабевать. Но не только это. Что-то Брэндона начало есть изнутри. Что-то, что не давало ему покоя.

– Зал, – обратился он ко всем. – Тише. Тише.

Бесполезные попытки Фейна ни к чему не привели. Он пытался усмирить пыл людей, словно конюх, чья лошадь взбесилась. Сам Джеймс оставался выдержанным, и это несмотря на то, что в его адрес посыпались слова возмущения, переходящие чуть ли не в личные оскорбления. Джеймс знал, что в таких местах, как съемочные площадки, на подобных передачах собирались люди с определенным типажом, и многие из них могли обладать вспыльчивым характером, чьи личные недовольства своей обыденностью частенько сталкивались с нечто не присущим им, но в то же самое время, иногда, близким.

Постепенно первая реакция людей начала утихать, и у Джеймса появилась возможность изъясниться. Бриджет, сидевшая среди зрителей в первом ряду, все это время смотрела только на него.

Брэндон попытался расслабиться в своем кресле. Он посмотрел на Джеймса (тот был спокоен, как удав), а Джеймс, в свою очередь, на Брэндона. Их взгляды сошлись. Брэндону, как старому маразматику, на каменном лице Джеймса причудилась циничная ухмылка.

– Зал… – вновь обратился Брэндон ко всем. – Прошу тишины. В нашей студии сегодня присутствуют эксперты.

Брэндон Фейн не хотел признавать своего бессилия в личном споре с Джеймсом Бишопом, этим наглым, самоуверенным мальчиком, как он его охарактеризовал. Время для экспертов должно было наступить в любом случае, и Брэндон, жаждавший расправиться с Джеймсом лично, на глазах миллионов зрителей, одновременно подумал об экспертах с облегчением, так как знал – он не сможет обуздать Бишопа.

Действительно ли он знал? Откуда у Брэндона Фейна взялась мысль о своем бессилии?

– Эксперты, пожалуйста, ваши вопросы и мнения.

– Позвольте мне пояснить, Брэндон, в целях избежать пустых обвинений в том, что я бесцельно разбрасываюсь тут такими словами, принуждая людей сочинять ложные догадки, – вмешался Джеймс в попытку Брэндона передать эстафету экспертам.

– Да, конечно. Поясните, – согласился ведущий.

«Сука».

Джеймс видел Брэндона насквозь. Он начал:

– Прежде всего, я не имел в виду беспорядочные сексуальные связи между людьми. Ни в коем случае. Метод, предполагающий подобные, скажем так, процедуры, осуществляется только между супругом и супругой, но подразумевается, что таких замужних пар несколько.

– Несколько, это сколько? – спросил Брэндон.

– Четыре пары.

– Почему именно четыре?

– Я бы не стал утверждать, что взял это число с потолка, но и какой-то определенной логики тут не прослеживается. Просто посчитал, что четыре пары – это достаточно для того, чтобы мой метод сработал.