Лиза наконец снова заварила кофе, но за стол уже не села. Удобному стулу она предпочла пыльный подоконник, на котором умостилась, поджав длинные ноги.

– Знаешь, какой скандал был? – начал Джим. – Когда увидел те книжки? Он думал, что философские книжки Платона, Ницше там и других Джексон забрал с собой, но он оставил ведь несколько книг. Вон, Лиза даже Сартра пыталась читать. Такой крик! Он сказал, что их нужно унести, что только Джексон их читать может. Шелдон вообще думает, что чтение опасно. Будто сам раньше не зачитывался, до того, как Джексон все объяснил.

– Шелдону хорошо бы прийти на лекции профессора Френсиса, – вставила Грейс, – там совсем немного осталось до…

– Шелдон не очень жалует прогулки по лесу, тем более до города. Мы отлучаемся, когда он спит, в остальное время следит за нами, – сказала Лиза. – Он говорит, что в город вообще лучше не соваться. Там злой мир, здесь – добрый. Но доброта же тоже бывает обманчива, не все люди искренние. Отражений-то столько, что можно запутаться.

– Точно. Знаешь, как-то раз в лес забрела группа этих, как их там…

– Скаутов, – сказала Лиза.

– Нет, это в Штатах, а здесь это обыкновенные любители походов. Дети какие-то, может, лет по пятнадцать. Так Шелдон как-то почувствовал, что они к лесу подходят, очнулся и так запаниковал, что заставил Джима и Сабрину в лес идти, чтобы напугать их.

– Вы носились по лесу и пугали детей?  – удивилась Грейс.

– Еще чего! – воскликнул Джим. – Бегала Сабрина. Ухала, кричала, плакала. Она как с ума сошла, так ей весело было.

– Да, видела бы ты, как они убегали в обоссанных штанах! Зрелище то еще! – Улыбнулась Лиза.

– А ты тоже пугала их?

– Я? Нет, конечно. Я просто следила. Шелдону же нужны глаза. Он редко из дома выходит.

– Да и мы тоже.

– Но вы все-таки выходите. Я видела вас несколько раз в городе. И тебя, и Джима, и Сабрину.

Джим хрустнул пальцами свободной руки и поморщился.

– Шелдона сложно обмануть, но можно. – тихо сказала Лиза, отвернувшись от Джима. – Подлей чуть больше капель, чем надо, дай две сигаретки вместо одной. Он легко засыпает. А пока он спит, можно не беспокоиться, что почувствует что-то. Сон его забирает. Он же не так спит, как мы. В его сне нам спокойно.

Джим отставил чашку в сторону и растирал покрасневшие костяшки пальцев ладошкой. Руки его подрагивали.

– Я как-то нашел формулу сильного порошка в библиотеке в одном старом фолианте. Им пользовались всякие мистики в прошлом веке, чтобы попасть в нирвану, но не все, а только самые посвященные. Безопасно и действенно. Ну и еще там простые средства, капли, конечно, в небольших количествах. Нечего мудрить, когда все ответы на поверхности. Шелдона в общем-то легко усыпить на часок-другой… Потом только лучше не злить.

– Да. Нужно вернуться домой и быть паинькой, иначе он заподозрит неладное.

В кухне недолго стояла тишина. Лиза пила кофе, не сводя взгляда с темного угла напротив. Джим тер ноющие суставы.

– Он и так знает, что вы с ним делаете, я уверена, – сказала Грейс. – Дело в том, чтобы не переходить черту.

– Какую черту? Он сам ищет, как за нее выйти, – спросила Лиза.

– Наша черта и его черта – это разные вещи, – поправил ее Джим. – Для нас черта – это людское порицание и собственная беспомощность.

– За смертью та черта, за которой он на самом деле увидит себя. И если он вернется, а он ведь вернется, – всем будет несладко.

Слова Грейс произвели фурор. Лиза чуть не подавилась кофе. Джим сжал руки в кулаки. Костяшки покраснели так, что, казалось, еще немного и взорвутся. Но он в этот раз даже не почувствовал боли.

– Грейс, ты же не думаешь, что мы… – выдохнул Джим.