Кристофер обдумал ее слова.

– Когда ученики Христовы в Гефсимании заснули, Иисус продолжал молиться, и борьба была в его душе против усталости, и он смог победить. Он молился усерднее. Тогда Бог послал ему Ангела, того Ангела, который смог укрепить силы. Усталость – это благо. И, быть может, за каждым из старающихся следит Ангел Божий, и помогает, и подбадривает, – привычным ему тоном проповедника пропел Кристофер, а потом улыбнулся и сказал. – Это, Грейс, все прекрасные истины, но нам лучше не начинать разговоры об этом.

– Бросьте, я очень люблю наши разговоры о религии.

– После разговоров с тобой любой бы засомневался, – усмехнулся Кристофер.

– Даже вы?

– Я? Никогда.

Грейс улыбнулась.

– Зачем же ты пришла? – спросил наконец мужчина.

– Я хотела задать вам вопрос.

– Интересно, что за вопрос ты задашь сегодня. Что-то по твоей теме?

Грейс улыбнулась. Она помнила, как уверенно вошла в этот храм впервые. Тогда, еще на первом курсе, выбрала для доклада тему по теологии настолько сложную, что даже в библиотеке не смогла найти ничего, что могло бы хоть как-то помочь. И тогда посетила храм, поспрашивать того, кто в вопросах религии не мог быть несведущ. Священнослужитель Кристофер, на удивление, не отказал в помощи.

Он согласился помочь под предлогом того, что всегда интересовался «другими» мыслями. Все-таки Грейс умела так подбирать слова, чтобы даже священника уговорить писать о сомневающихся в вере. Львиная доля работы и в самом деле была написана Кристофером, пусть и не на бумаге, но на словах. Множество вечеров провела Грейс в стенах храма, слушая и записывая его рассказы. Она была удивлена его светскому подходу к знаниям. Прежде ей такие священники не встречались.

– Нет, мои религиозные предпочтения не изменились.

Грейс улыбалась. Кристофер, пусть и не обрадованный, но и не расстроенный, усмехнулся в ответ.

– Тогда я даже не знаю, что тебе нужно. – Его мальчишечьи глаза сверкали. – Ты снова взялась за теологию? Нужна помощь с докладом?

– Нет, у нас даже закончисля курс.

– И больше тебе не нравится изучать?

Грейс всегда нравилось, что спрашивал он только о существенном и не разбрасывался словами попусту.

– Нравится, даже больше, чем прежде. Но по-особому.

– Что ж, я рад это слышать. – Кристофер улыбнулся. – Зачем же ты пришла, Грейс?

– А как вы поживаете, Кристофер? – спросила она.

Мужчина смутился. А потом улыбнулся.

– Очень хорошо, Грейс. Я очень рад, что ты спросила. Недавно я ездил к родителям. Барни уже совсем большой.

– Ему, кажется, два?

– Почти, мы уже совсем большие! Если бы только кто-то мог отучить его есть с помоек…

Грейс улыбнулась. Пес у Кристофера был красивый. Она видела несколько фотографий в социальных сетях.

– А как ваши родители?

– Ездили летом в Италию. Им очень понравился Рим. Англия все-таки холодновата для них. В Италии им самое место.

– Но они ведь не переедут?

– Конечно нет. Каждый рождается и живет там, где уготовлено ему судьбой… А ты, Грейс, ездила куда-то летом? Уезжала домой?

– Я не уезжаю, Кристофер.

– Понимаю. – Кивнул священник.

Разговор был донельзя приятный. Но все-таки Грейс пришла не ради беседы о собаках.

– А могу я задать немного личный вопрос?

Кристофер улыбнулся.

– Конечно, Грейс. Для тебя – все что угодно.

– Скажите, часто ли безбожники сейчас обращаются в религию? – спросила она и почувствовала, как по кончикам пальцев пробежалось приятное покалывание.

– Кого ты так оклеветала? – смутился Кристофер.

– Я называю все своими именами. – ответила Грейс, не позволив священнику усомниться в серьезности. – Я говорю о людях, которые не просто не верят в Провидение. Я говорю о тех, кто в любой вере были бы не просто отступниками, а врагами.