Пока мы шли, мы увидели огромную паутину на ближайшем дереве, сверкающую инеем. Единственное живое существо, которое мы встретили в то утро, был гигантский паук, который ел неподвижного человека, бесшумно высасывая из него все внутренности. Оба существа, казалось, не замечали нашего присутствия, затерянные в своем молчаливом мире.

Я взглянул на Викторию, которая побледнела, как снег вокруг нас. Мы обменялись взглядами, но ни одно слово не сорвалось с наших губ. Этот чудовищный эпизод казался ночным кошмаром. Я крепче сжал дрожащую руку Виктории, пытаясь успокоить ее, пока мы отходили от ужасного зрелища. Ее пальцы были ледяными, напоминая мне о нашей непростой ситуации.

Мы шли медленно, как будто ступали по осколкам стекла, каждая следующая ступень была осторожной, словно танец на хрупком льду в этом замороженном мире. Вдруг мы услышали шорох позади нас. Паук, уже расправившийся со своей жертвой, направлялся к нам. Его восемь ног двигались медленно и расчетливо, а клыки капали внутренностями человека. Смесь крови, кишок и мертвой тишины вызвала у меня мороз по коже.

Виктория сжала мою руку еще сильнее, давая понять, что чувствовала тот же ужас. Наши глаза встретились, и без единого слова мы развернулись и ускорили шаг, перейдя на бег. Наша обувь громко хрустела по ледяной мостовой, это был единственный звук во всем городе.

Паук двигался быстрее, чем мы ожидали. Его длинные тонкие ноги тарабанили по ледяной земле, когда он гнался за нами. Мое сердце стучало, создавая ритм для наших стремительных шагов. Я бросил взгляд через плечо и увидел, как чудовищный арахнид, окрашенный в ужасные красные пятна, ускорил свой бег.

Ледяной воздух резал мне кожу, когда мы мчались вперед, и я ощущал, как горький холод захватывал меня с каждым тяжелым вдохом. Вдалеке я увидел контуры своего дома, будто он наблюдал за безмолвным городом своими немыми глазами. Я крепче сжал руку Виктории, как будто она была единственной связью с этим жестоким миром.

Мои мысли мчались также быстро, как и сердце, было почти невозможно осознать наше текущее положение.

– Вот мой дом, – кивнул я на десятиэтажное здание, – бежим туда!

Мы бросились вперед. Мои суставы скрипели, но страх придал мне сил. Я открыл зеленую дверь, и мы с Викторией вломились внутрь. Я оглядел знакомую прихожую – никаких признаков жизни, ни одного движения. Я почувствовал укол грусти, когда мой взгляд упал на любимую вазу моей матери с лилиями. Идеально сохраненная, но навсегда застывшая в своей хрупкости, как и многие в этом забытом временем мире.

Теперь нас окружила тишина в безопасности моего дома. Мое сердце постепенно успокаивалось, лишь изредка прерываемое эхом нашего дыхания. Я бросил ключи на стол у входа, они тихо звякнули, ударившись друг о друга. Мы с Викторией обменялись взглядами, и я снова ощутил дрожь по всему телу.

Несмотря на ощущение облегчения, заполнившее мои вены, жуткая сцена, которую мы наблюдали, отпечаталась в моей памяти. После того как я закрыл входную дверь, мы двинулись вглубь квартиры. Теплый золотистый свет внутри приветствовал нас, отражаясь на снегу и инее снаружи. Прихожая казалась забытой реликвией прошлого, безупречно сохранившейся в этом странном мире, где время остановилось.

Я подошел к винтажным настенным часам, замечая отсутствие их тихого, глубокого тиканья. Вместо этого маятник замер в середине взмаха. Слой пыли скрывал серебряный циферблат, рассказывая молчаливую историю о том, когда кто-то последний раз заводил их много лет назад.

Виктория шла за мной, ее дыхание все еще было прерывистым и рваным после нашего жуткого столкновения. Я видел, как ужас был глубоко запечатлен на ее лице; ее губы слегка поджаты, а в глазах отражалась ослепляющая белизна города за окнами.