– А как же Гарди?

Майор уставился в пустоту.

– Невозможно всегда делать все идеально. Мы никогда не утверждали, что у нас не бывает неудач или опасностей. Мы сталкиваемся и с людьми из других времен, и, если нам везет и мы идем по горячему следу, с русскими. Они подозревают, что мы что-то вынюхиваем. Им удалось внедрить к нам Курта Фогеля. У него были почти безупречные легенда и подготовка. Но ты раскрыл его, Мердок. Ты подходишь нам по результатам тестов, и тебе дадут возможность сказать «да» или «нет» перед первым заданием. Если скажешь «нет» и откажешься от работы, тебе придется стать изгнанником и осесть здесь. Никто из прошедших нашу подготовку не возвращается к нормальной жизни; слишком велики шансы, что его захватят и допросят противники.

– Всю жизнь?

Майор пожал плечами.

– Ну… операция может оказаться долгосрочной. Мы надеемся, что будет иначе, но пока ничего нельзя сказать. Ты будешь в изгнании, пока мы либо не найдем то, что нам нужно, либо не провалим операцию окончательно. Обдумай это. И дай знать, что ты решил, когда придет время. А пока что ты в одной команде с Эшем, который будет следить за тем, как ты проходишь обучение.

Проглотить такой большой кусок было трудновато, но Росс справился – и обнаружил, что в силах его переварить. Обучение открывало ему целый новый мир. Постигнуть дзюдо и борьбу оказалось довольно просто, и он по-настоящему наслаждался тренировками. А вот долгие часы обучения стрельбе из лука, строгие инструкции по владению бронзовым кинжалом с длинным клинком давались труднее. Осваивать один новый язык и вслед за ним другой, напряженно заучивать обычаи незнакомых обществ, затверживая строгие табу и этические нормы, было очень трудно. Росс учился делать записи узлами на кожаных ремнях; его посвятили в искусство примитивной торговли и заключения сделок. Он начал понимать ценность крестообразного латунного слитка в сравнении с ниткой янтарных бус и несколькими хорошо обработанными белыми мехами. Он теперь понимал, почему во время памятного первого знакомства с целями Операционного Ретрограда ему показали торговый караван.

За время обучения его отношение к Эшу изменилось. Нельзя тесно сотрудничать с человеком и дуться на него; ты или однозначно с ним не сходишься, или начинаешь приспосабливаться. Из благоговения Росса перед необъятными практическими знаниями Эша, которые тот свободно предлагал к услугам его необразованного невежества, выросло уважение, которое могло бы стать дружбой, если бы Эш хоть изредка отводил в сторону свой щит безликой деловитости. Росс не старался сломать барьер между ними, главным образом поскольку, по его твердому убеждению, причиной тому был тот факт, что он – «доброволец». Это пробуждало в Россе странное новое чувство, анализировать которое он избегал. В его досье всегда отмечали своего рода гордость; теперь ему иногда хотелось, чтобы все обстояло несколько иначе.

Люди приходили и уходили. Ходаки с напарником исчезли, так же как и Янсен с Ван Вийком. Один затерянный временной след в этом подпольном заповеднике, который был базой. Росс со временем выяснил, что учреждение целиком занимало большой остров под внешней коркой льда и снега. Здесь были лаборатории, хорошо оборудованный госпиталь, оружейные, где хранилось оружие, которое обычно можно встретить только в музеях, хотя здесь оно выглядело совсем не старым и готовым к использованию. Библиотеки с километрами аудиозаписей и фильмов. Росс понимал не все из того, что видел и слышал, но впитывал все, что мог, и раз или два, уже засыпая ночью, думал о себе как о губке, которая уже практически достигла предела поглощения.