– Так, давай по порядку, – Марк прислонился к столу, скрестив руки. – Кто "они"? И что за сны?

Лира глубоко вдохнула. Рассказывать было рискованно, но выбора не осталось. Она начала с пожара – как увидела его во сне за день до того, как он случился, как детали совпали до жути. Потом про странного торговца с татуировкой и, наконец, про людей в ее квартире с их сканерами и угрозами.

– Они сказали, что знают про пожар, – закончила она, глядя в пол. – Но я никому не говорила. Даже отчет не загружала.

Марк присвистнул, почесав затылок.

– Это не просто баг в системе, Лира. Если они пришли за тобой, значит, ты попала в их радар. И я почти уверен, что это не случайность.

– Что ты имеешь в виду? – она подняла глаза.

– DreamCorp не просто записывает сны. Они следят. За всеми, кто подключен к шунту. Я видел это, когда работал там. У них есть алгоритмы, которые сканируют нейроактивность на "аномалии". Если твой сон был таким четким и сбылся… – он замолчал, нахмурившись. – Они могли засечь его еще до того, как ты сама поняла, что происходит.

Лира почувствовала холод в груди.

– То есть ты хочешь сказать, что они знали с самого начала?

– Возможно. Или заметили, когда ты начала копаться в их базе, – он кивнул на ее шунт. – Ты ведь проверяла что-то сегодня, да?

Она кивнула, вспоминая поиск про "Проект Орфей". Марк выругался себе под нос и подошел к своему терминалу.

– Дай сюда, – он протянул руку. – Нужно проверить твой шунт. Если они установили маячок, мы в глубокой заднице.

Лира неохотно отсоединила устройство и передала ему. Марк подключил его к терминалу, и экран засветился строками кода. Его пальцы забегали по клавишам, лицо стало сосредоточенным.

– Вот оно, – пробормотал он через минуту. – Смотри. Они включили скрытый протокол. Твой шунт передает данные в реальном времени. Не только сны, но и мысли, эмоции… все.

– Что?! – Лира вскочила. – Это законно?

– Конечно, нет. Но ты думаешь, DreamCorp волнуют законы? – он усмехнулся, но в его голосе сквозило напряжение. – Я могу отключить передачу, но это их только разозлит. Они поймут, что ты сопротивляешься.

– Отключи, – сказала она без колебаний. – Я не хочу, чтобы они копались в моей голове.

Марк кивнул и ввел несколько команд. Шунт мигнул красным, потом зеленым, и терминал выдал сообщение: "Протокол деактивирован". Лира выдохнула, но облегчение было недолгим.

– Это не решает проблему, – сказал Марк, откинувшись на стуле. – Если у тебя действительно предсказательные сны, они не остановятся. Такие, как ты, – золотая жила. Представь: продавать не просто фантазии, а будущее. Корпорации, правительства, черный рынок – все будут рвать тебя на части.

– Тогда что мне делать? – голос Лиры дрогнул. – Бежать? Куда?

– Пока никуда, – он встал и подошел к шкафу, вытащив оттуда что-то похожее на старый нейрошлем. – Сначала разберемся, что у тебя в голове. Это прототип, я собрал его после увольнения. Может записывать сны без их шунтов. Если твое следующее видение даст нам подсказку, мы сможем опередить их.

Лира посмотрела на шлем с недоверием. Он был громоздким, с торчащими проводами и пятнами ржавчины.

– Ты серьезно? Это выглядит как мусор.

– Мусор, который работает, – Марк ухмыльнулся. – Давай, ложись. Нужно поймать твой следующий сон.

Она легла на диван, и Марк надел на нее шлем. Провода защелкали, терминал загудел, и Лира почувствовала легкое покалывание в висках. Закрыв глаза, она попыталась расслабиться, но страх не отпускал. Что, если сон снова покажет что-то ужасное? И что, если она не сможет это остановить?

Сон пришел быстро, как удар. Она стояла на мосту, старом, с облупившейся краской. Внизу бурлила река, черная и маслянистая. Над головой гудели дроны, их красные глаза мигали в ночи. А потом – взрыв. Не пожар, а что-то большее, громче. Мост затрясся, металл заскрежетал, и она упала, хватаясь за перила. Перед глазами мелькнула та же карта – теперь четче, с обозначением "Сектор 17". А потом голос, тихий, но знакомый: "Ты не сможешь убежать".