На тёмном небе сияла яркая полная луна. И выглядела красиво и замысловато. Веял лёгкий ветерок. Порошили снежинки. В каменном подземелье веяло прохладой. Влага капала с потолка. В небольших три на три метра камерах восседают пленные. Внутри камер лишь нары и в углу уборная в виде округлого отверстия в полу. И здесь пахнет просто мучительно вонько. Хоть топор вешай. И стены порой дрожат. И с тех обсыпается известь. С потолка порой сыплется пыль. И тот дрожит ещё как. Ворота стальные. И те закрыты на мощный засов, что не подобраться. И ещё замок висит амбарный на всякий случай. Ключи у коменданта. Он редкий тип. На стенах неровных нарисованы непристойные рисунки. То большой член, изрыгающий семя, то попа мохнатая, а то и сцена палящего траха. Ещё и мучения всякие. Как пронзают жёстко копьём всяких воинов и поэтов. Просто жуть. Убогая камера в тени ничем не отличалась от других. Лишь тем, что там находилась сама воительница Ника Айвенго. И делила участь ещё с несколькими пленными. Здесь и рыцари раненые, и сельчане, и всякие дураки, кого схватили орки, чтобы испытать силой беспощадного орка-гладиатора или буйного быка. И даже здесь слышала ор пьяной толпы орков, вампиров и дикарей. И те жаждали получить и хлеба, и вина, и что самое главное зрелищ. Все скандировали Тореро… Тореро… И ещё кричали сякую дребедень, матерные слова и чепуху бесполезную. Просто дурной ор и крики жутких дебилов. Воительница Ника Айвенго стояла у решётки. И прямо всматривалась в жуткие рисунки на стене. И несколько ужасалась. Глаза ясные, ледяные. Нос мышиный. И на том большая ссадина, как и на левой щеке. Волосы красно-рыжие несколько растрёпаны. И заметно порваны. Но коса длинная на месте. Её знаменитый шип сорван, которым она лихо прикончила немало всяких оковалков. Тот она носит на пике косы. И ту раскручивает лихо, чтобы поразить цель. И получается отменно. Ника стояла на месте. И чуть дрогнули её сухие тонкие алые губы. На подбородке округлом кровавая полоска. И та засохла.

Ника Айвенго

Ника дышала тяжело, вкушая запахи мочи и свежего дерьма. Тянуло просто зверски из угла уборной и отовсюду просто. Весь этот подвал или подземелье, где имелись небольшие камеры пропах мочой, дерьмом, навозом и жуткими газами. Просто до блевотины жутко и муторно. И Ника уже блеванула пару раз на стены. И сейчас её слегка мутило. В глазах даже рябило. Но она держалась, как отменная воительница. На теле рваные кожаные доспехи. Её пояс срезан. И ножны забрали орки, когда её пленили. С неё содрали плащ. И отобрали округлый щит и блестящий клинок. Она ощущала боль. Её резнули мечом по правому плечу. И рана жглась. Но та всё же не глубокая. Её спасло защитное приспособление. И то сильно помялось и отлетело в сторону. И нос зудел. Ника ощущала боль. Она помнила, как её сильно досталось от рослого орка по носу. Потом она свалилась на камни. И её ещё долго пинали и таскали за волосы. Она пустила кровь изо рта. И после этого увидела перед собой жуткую клыкастую рожу орка. Тот рослый и крепкий. Он знойно ухмылялся. И нагло смотрел своими вытаращенными желтоватыми глазами. И опустил свою ногу на лицо девушки. Он врезал той крепко. И Ника утратила чувства, силы и сознание. Её просто вырубило. Затем она осознала, что находится в клетке. И вонь её томила жутко. И время здесь медленное. И прямо невыносимо. Ника чуть прошлась. Она схватилась руками за голову. Та слегка кружилась. Из носа немного подтекала кровь. Ника дышала неровно. И ощутила во рту привкус горького и солёного. Она заглотила слюну. И тут же плюнула на бетонный пол. И насторожилась. Кто-то стал блевать в соседней камере. И прямо захаркал жутко. Казалось, его секунды сочтены. И дальше кто-то пустил мочу. И запахло так вонько, что просто нереально. Ника ужаснулась. Но не могла убежать. Ворота камеры на замке. Она извелась за несколько часов в этой жуткой вонючей противной обители. Она очнулась внезапно, лёжа на нарах. И поднялась, как шизанутая. И хотела бежать. Но отсюда не убежишь. Теперь она страдала нереально просто. И хотела жить. И любить жаждала. Она вновь немного прошлась. Её низ украшала кожаная тёмно-бурая юбка со стрелками. Трусы порваны. И она тех лишилась, когда орки её лапали грубо и примитивно. Но она уже пыталась вспомнить, как всё было и произошло. Но всё же помнилось мутно. Ника напряглась. Она вновь услышала, что кто-то стал блевать и прям дристать. Она ощутила вонь. Но не могла видеть, что происходит в соседних камерах. Те находились по правую и левую руку. Оттуда тащила жуткая вонь. Ника глянула на свои высокие кожаные сапоги. Те заметно порвались. Но ещё ходить можно. Она прошлась. И наступила в сухое дерьмо. Кто-то постарался отменно до неё, когда здесь сидел. Она глянула на стены. И здесь написаны всякие имена. И таких много. Казалось, писали собственной кровью. Ника предположила, что это те люди, которые здесь побывали. И они оставили даты и имена. И, скорее всего, они уже нежильцы. Ника взволновалась. Эта мысль била по нервам очень сильно. Она вновь прошлась. И ощутила жуткую вонь. Её чуть не стошнило. Но она выдержала это испытание. Но вонь никуда не делась. Ника старалась дышать тонко. И порой ловила поток небольшой свежести. Где-то на отдалении скрипела дверь. И когда та открывалась, появлялся глоток свежести. Но затем вновь вонь подкрадывалась жутко. И наседала нереально. Ника ощутила слабость. И присела на нары. Хоть и не хотелось. От досок пахло мочой. И всё же Ника присела. И спиной навалилась на стену. Она схватилась руками за голову. И зажалась слегка. Дышала тонко. Её сексуальная грудь округлилась. Соски острые. Пылкие сочные «лимончики» открыты богато. Но Нику сейчас нисколько не волновало, как она выглядит. Её мучала вонь. И она уже той пропахла до основания. От неё тащило мочой, дерьмом, блевотиной всяких пленников и ещё непонятно чем. Просто жуть. Ника зажалась. Голова тяжёлая гудела. В глазах рябило. Наседала усталость. Ника задумалась в очередной раз. Мысли путались. И волновали сильно и разум, и волю, и душу не на шутку.