Он еще поворчал, походил по стальной коробке взад-назад в надежде, что коварные дядьки одумаются и вернуться к нему, но не сложилось. Он подобрал с пола желтые цилиндрики оброненных патронов и машинально сунул в карман. Подошел к приборам. Постучал согнутым указательным пальцем по дисплею анализатора кислорода.– Да вроде норма пока, – пробормотал Петька, и в этот момент, словно отвечая-возражая мальчишке, земля дрогнула. Труба воздуховода на глазах сплющилась и исторгла из себя облачко пыли.– Ай-ай! – Пискнул Петька. – Шаман этот, Лексо, угадал, злыдень! Обрушился воздушник на Ленинский… Чего он там говорил-то? "На час спасатели опоздают"? Это я не согласный! Не желаю задохнуться – чего это я, мышь аквариумная, что ли?! Он осмотрел ребра жесткости контейнера и удовлетворённо кивнул. Стоят, собаки, насмерть. Подкрутил вентиль кислородного распределителя, выставив его на минимальную норму. Вспомнив уроки Шибермана, проверил установку-сорбент углекислого газа. Это было важно, так как работала она на спирту и была источником пристального вожделения алкашей. А посему отсутствие в установке спирта могло вызвать серьезные проблемы. К великой Петькиной радости, фильтр-сорбент был в порядке, и, успокоенный, он прилег на коврик из пенопласта и поролона. Было жестко и неудобно, но Проказа привык стойко переносить бремя заморочек и гнет неприятностей. Работы по деблокированию ПКСП велись полным ходом. Удивительно, но группы с Шаболовки и Ленинского проспекта вышли на объект практически одновременно и в предусмотренный графиком спасательных работ срок. Проблем, конечно, была масса, взять хотя бы доставку крепежных стоек. Но народ, не жалея своих сил, гнал извлеченные кубометры грунта с фанатичным остервенением. Все понимали: сегодня не успеешь откопать ты – завтра не успеют откопать тебя. Герметичный аварийный люк заклинило и его буквально вырвали маленьким бульдозером. Вспыхнули фонари, и в их свете, разорвавшем темень аварийного ПКСП, спасатели увидели маленькую фигурку, съёжившуюся в углу на тощем матрасике.– Аварийная группа вызывает Госпиталь….– На связи.– Деблокирование ПКСП завершено, обнаружен один выживший.– Трехсотый?– Э-э-э… Скорее, "нулевой".– Не понял вас…– Пьян в нулину. Пацан совсем. Мычит, в себя не приходит.– Тащите к нам какой есть. Разберемся.А Петька и впрямь оказался «сизый». Еле мычал, но, судя по всему, был далек от задохнувшегося. Уже когда его принесли к самому госпиталю, он очнулся.– Пустите меня, дядьки, я сам пойду.– Лежи, наш четвероногий друг. Куда тебе ходить, языком еле ворочаешь.– Я ворочаю… Не еле… Мутит только.– Куда только твои родители смотрят? Надо ж накушаться так. Тут три станции тебя, засранца откапывали, а ты, выходит, шары заливаешь, покуда не видит никто.– Родители мои уж давно никуда не смотрят… Ик! А если бы я из фильтра спирту не хлебнул, то и вы б меня живым… Ик!.. Не откопали бы. У меня бы час назад воздух бы кончился. А так… Ик! Я выпил и заснул, а во сне кислорода много меньше потребляется.– И как ты узнал, что тебя откопают после того, как кислород закончится?Петька помолчал, соображая, а может просто с пьяных глаз долго не мог вытолкнуть непослушным языком обдуманное, и сказал:– Видение мне было, дядьки! Лежу я мертвый-холодный, а вы вокруг стоите и плачете. Загубили, дескать, юную жизнь. Чего бы нам неповоротливым да косоруким на часик раньше его не выкопать.– Болтай!– Не, чесслово… Ладно. Тащите меня к медсестрам да врачам. Так и быть, я и на носилках возлежать стану! Чего мне самому ноги переставлять?И, сказав такие слова, Проказа растекся по носилкам, а потом и вовсе захрапел.– Вот пройдоха! – Сказал один из санитаров. – Ну, понесли, чего уж тут......Петьку разбудили часы. Они тикали так громко, что, казалось, под эти звуки вообще невозможно заснуть. Тем не менее, оглядевшись, он увидел, что вокруг него безмятежно дрыхнут еще человек шесть. Пить хотелось невероятно, язык во рту ворочался сухой и шершавый. Проходящая мимо пожилая тетка в белом халате недовольно посмотрела на него и молвила:– Очухался, суслик сопливый? Поди, сушняк мучает? Будешь знать, как оно пьяницам живется.– Тетенька-медсестра, дайте пить, – выхрипел Петька.– Щас, тебе, за пивом сбегаю. Вот клизму поставлю…– Зачем? – Нашел в себе силы удивиться Петька. – Мне воды, в рот надо. В голову. А не туда…– А для профилактики. Ишь, будет он мне указывать!– Странно тут у вас всё…Но тетка ворчала для порядка и воды принесла – и клизму не поставила! И за то тебе спасибо, тётка. В голове разливалось кружение и пустота. Жадно хлебая прохладную воду, Петька косился по сторонам. Человек, лежащий в дальнем углу, привлек его внимание. Хотя его частично закрывали пластиковые занавески, он показался мальчику знакомым. Напившись вволю, Петька выпростал ноги из-под простыни и, обходя койки с лежащими на них мужиками, двинулся в забранный занавесками угол.– Однако, как все кружится, – бормотал похмельный Проказа. – Не шлёпнуться бы. А мужик и правда знакомый где-то я его видел…-Ты куда поперся, оглашенный? Там бокс критических состояний! Брысь! – Грозно и громко зашипела медичка.– Да я этого дядьку видал где-то…– Разумеется, видал – пилот это наш, Дмитрий Валентиныч. Его недавно привезли. Он в Москвареку грохнулся во своем вертолете, еле живого достали, до сих пор в себя не приходит. Три месяца на Таганской лежал, на прошлой неделе к нам перевезли.– Так дядька Митрич живой? – Обрадовался Петька. – Я его из-за бороды не узнал. И трубки из него торчат.– Положено, вот и торчат трубки, а живой или нет – пока не ясно. После травматической комы клетки мозга могут отмирать. Но вроде врачи говорят, что оклемается. Он даже глаза открывал уже. Хотя внутренняя гематома у него в черепушке приличная… Ох и намучались санитары, пока его к нам переправили! Не положено в таком состоянии, но выхода не было – на Таганке ИВЛ поломался.– А лечат чем? – Деловито спросил Петька. – Иди ты уже в кровать, – осердилась медичка. – Чем тут лечить можно – черепушку вскрыть и мазью намазать? Время такие вещи лечит.– Эх вы, передний край медицины – одно название, что Госпиталь!..– Щас тряпкой кому-то…В этот момент Митрич подал признаки шевеления. Нянька-санитарка всплеснула руками и потрусила за дежурным врачом. Петька подошел к больному и поглядел на него весело, стараясь не подпускать в глаза ни сочувствия, ни жалости. Митрич открыл глаза и смотрел осознанно и хмуро, слабо шевелил челюстями, пытаясь то ли выплюнуть, толи перекусить трубку дыхательного аппарата. Петьку повеселила надпись на трубке – «К больному» и стрелочка указующая на рот пациента. – Видишь, дядька Дмитрий Валентиныч, как у докторов все строго. Все подписано и обозначено. Так что вставляют всё туда, куда положено, а не наоборот. Ты лежи спокойно и трубку не кусай, а то здесь санитарка шибко сердитая. Если ты еще не в курсе, находимся мы с тобой в нашем госпитале в Анклаве, совсем недалеко от твоих любимых вертолетов. На дворе март, снег понемногу сходит, война идет по графику, настроение бодрое. На юге Великобритании вновь появились таинственные круги на полях. Правда, с профилем Путина…В этот момент появился врач – не дожидаясь подзатыльника, Проказа испарился. Пока хлопотали с Митричем, у Петьки было время подумать о прошедших событиях и принять решение накрепко промолчать о том, что он увидел в ПСКП.«…В самом деле, об этом болтать не стоит. Могут в блаженные определить и от командирства отстранить. Скажут, что припадочный. А Лексо этого мы разъясним. Встретим и разъясним. Если Дядька Макс совместно с Хамером его на чистую воду не выведет, я им займусь. На крайняк подойду к Чекисту-Гоблину. Вычислим паразита! Постой… а патроны, что я в ПСКП подобрал!?..»– Няня, а вещи мои где?– Не мешай нам, порося! У кладовщицы спроси…