– Все сделаем и отдохнем, Борис Всеволодович.

– Добро. Пока.

Трубка отозвалась короткими гудками. Лоскин аккуратно положил ее на телефонный аппарат. Рука потянулась к сигаретам. Осталось всего две штуки. Закурил. Жадно вдохнул. Выдох. А это выход. При хорошей постановке дела можно было неплохо заработать и хотя бы частично закрыть вопросы. Как-то выровнять положение.

Этот Борис Всеволодович Рейнгольц действительно звонил редко. Заместитель генерального директора огромной корпорации обозначал только очень важные вопросы, был вхож в самые высокие банковские кабинеты.

Поэтому имел свой стиль и тон. Лоскину однажды сильно не поздоровилось, когда он разбил большой платеж Рейнгольца на три части. Деньги пришли получателю вовремя, все вроде бы было в порядке и под пристальным контролем. Но по слухам в разговоре с Президентом корпорации получатель с иронией отозвался о трех кусках и предположил о тяжелых временах для корпорации. Мол, чтобы проверить – все ли в порядке, пришлось брать калькулятор и считать. Президент вставил пистон Рейнгольцу, а тот позвонил Председателю Правления банка и спросил, не настала ли пора корпорации поменять банк. Председатель поставил такой мегапистон Лоскину, что он уже решил, что всё. Приехал. Светила прямая дорога на отдел кадров. Но пронесло. Чудом. Теперь общение с Борисом Всеволодовичем вызывало с одной стороны чувство липкого страха, а с другой – давало шансы закрывать дыры в доходных статьях бизнеса.

Лоскин залпом выпил кофе. Остывший напиток загорчил – нерастворившийся сахар был на дне чашки. Вдавил окурок в пепельницу и закурил последнюю сигарету. Смятая пачка ударилась о край урны и упала на пол. Похер. Где калькулятор? Вот он. Пальцы начали быстро набирать цифры. Опять загнусавил телефон.

– Да.

– Эдуард Маркович, к вам Гринько.

– Я занят.

– Но у нее срочн…

– Зайди, Лена, – в Лоскине начинало просыпаться бешенство. Зашла секретарь и рывком закрыла дверь.

– Я что, не ясно сказал, что занят?

– Но…

– Спрашиваю еще раз, я понятно сказал?

– Да.

– Так вот, повторяю последний раз, что я занят. И что срочно, а что подождет – решаю я! Понятно?

– Да.

– Все… марш на рабочее место.

Лена с недовольным лицом вышла. Было слышно, как она кому-то сердито выговаривает в приемной.

Лоскин какое-то время сидел за расчетами. Все сходилось неплохо. Главное – это цена покупки. Отправная точка – это межбанк. Если дилеры немножко поужмутся, то будет совсем хорошо. Он подумал о Дайнеко. Обязательно нужно договориться с ней. У них были неплохие отношения. Пару раз он просил ее о небольших одолжениях. На новогоднем корпоративе для топ-менеджеров они станцевали пару танцев. Посимпатизировали, так сказать.

Он снял трубку и решил набрать прямой Дайнеко. Глянул на часы. Семь ноль пять. Должна быть на месте. Если нет – то на мобильный, и лично подойдет завтра.

– Алло, здравствуйте, Людмила Николаевна! Это Лоскин.

– Добрый вечер, Эдуард Маркович.

– Людмила Николаевна, у меня есть один серьезный вопрос, хотелось бы его с вами обсудить лично. Можем мы встретиться в ближайшее время?

– Да, конечно, вы хотите сегодня?

– Да.

– Подходите прямо сейчас.

– Окей. Через пять минут я у вас.

Лоскин положил трубку и осмотрелся. Так, где-то должна быть жевательная резинка. Вот она. Освежим дыхание. Что взять? Он достал из стола маленький ключик и открыл им дверцу в шкафу. Там стояли бутылки дорогого алкоголя и неровная стопка коробок с конфетами. Так, возьмем вот эту. Небольшой красивый металлический кейс с конфетами. Он стоил почти сто долларов.

– Лена, мне нужен полиэтиленовый пакет.