Учился Григорий легко и блестяще, чем заслужил уважение даже самого начальника этих курсов, Петра Михайловича – бывшего офицера царской армии – подпоручика, в 1918 году принявшего сторону красных. До назначения во Владивосток, Пётр Михайлович был командиром 50-й стрелковой бригады. В числе очень и очень немногих он дважды награждался орденом Красного Знамени за подвиги на фронтах Гражданской войны. Удивительно было Петру Михайловичу наблюдать в парне из глухой брянской деревушки выдающиеся аналитические способности военного, умение трезво и разумно оценить учебную боевую обстановку.

Страсть же к чтению в Григории его просто поражала.

Читал курсант мемуары, читал ту специальную техническую и военную литературу, которую начальник курсов рекомендовал или из собственной библиотеки приносил талантливому юноше. С упоением проглатывал Гриша и исторические книги. Или про путешествия, природу.

Не жаловал он только приключения или, не дай бог, «про сыщиков».

– Чепуховина это и ерунда! Только время терять.

– Да брось, Гришка, интересно же! – пытался спорить Прохор, не на шутку увлекавшийся чтивом «про сыщиков».

– Ты математику пересдай! —одёргивал друга Григорий.

Желая впечатлить и хоть в чём-то взять над другом верх, Прохор стал хвастать, ни более, ни менее – своей невестой!

Тонечкой!

Да и переусердствовал.

Решил познакомить Гришу с Тонечкой. Козырнуть ею, так сказать, чтобы окончательно сразить друга своим будущим счастьем.

Да.

Ну что тут скажешь? Глупо, конечно. Молодо-зелено…

Вот и познакомил. На свою голову.

Дело-то было в том, что матери объявили сговор по казацким обычаям, не выясняя желания невесты. Главным было – желание жениха. А Тонечка, при всей её беззлобности и бесконфликтности, тоже была казачка с горячей кровью. Увы, Прохора она не любила. Ни в кого она пока не была влюблена. Пташкой небесной парила Тонечка, радовалась жизни, как одна только ранняя юность и умеет.

И вдруг грянул гром небесный!

Сошлись звёзды в зените – Тонечка увидела Григория.

А Григорий… в таком случае говорят – разума лишился.

Матери предполагают, но любовь командует и самой судьбой, когда имеет задумки. Верно сказать, по её велению брянский паренёк каким-то чудом оказался вдруг на краю света, во Владивостоке.

И встретил юную казачку.

Тонечка и Гриша бегали тайком в кино, разговаривали обо всём на свете и скоро поняли, что это – судьба. Одна на двоих. У Гриши не было ни кола, ни двора. Не был он завидный и богатый жених. Не то, что Прохор.

А что там – впереди?

Кто скажет?

Но у любви – великая сила.

Григорий отправился к Катерине, просить руки Тонечки.

Его попросту выгнали взашей.

Даже и слушать не стали.

Степан был в рейсе. Обратиться не к кому.

Тут судьба в лице Петра Михайловича предложила смелый «кавалерийский наскок».

Раз власть – советская, то и законы – советские.

По его плану Гриша и Тонечка идут расписываться, а потом молодожёны падут в ноги родителям. Тогда уж мать будет просто обязана принять случившееся и не перечить. На манер Александра Македонского предложил начальник курсов просто разрубить этот «гордиев узел» проблем!

Решено.

Сделано.

Лётом летела Тонечка к условленному месту, чтобы потом степенным шагом под руку с Гришей войти в помещение и поставить свои подписи под свидетельством о браке.

Расписались.

И под испытующим взглядом старой седой регистраторши робко поцеловались. В первый раз в их жизни.

Зарделась Тонечка, бархатными звёздами вспыхнули карие глаза. Издревле, от предков пришедшим к ней, женственным и лукавым взглядом из под ресниц глянула она на Гришу, оглушённого, камнем застывшего перед ней.