– Замолчите, пожалуйста! – вырвалось у жены Тэда. Начинающаяся истерика придала ее голосу неожиданную силу.

– Хотелось бы, дорогая, но не могу, – мягко промолвил Джим. – В тысяча девятьсот шестьдесят четвертом наша Комиссия по атомной энергии провела исследование: что может произойти в худшем случае, если американский реактор в пять раз меньше Чернобыльского взлетит на воздух. Отчет получился настолько жуткий, что о нем предпочли забыть. Там говорилось…

– Гарденер, замолчи, – громко сказала Патти. – Ты же пьян.

Поэт даже не взглянул в ее сторону, сосредоточившись на жене шестерки.

– Там говорилось, что, если такое произойдет в сельском районе страны (в качестве примера выбрали Пенсильванию, где, кстати, находится Три-Майл-Айленд), это повлечет гибель сорока пяти тысяч человек, заразит территорию штата на семьдесят процентов и принесет убытки в семнадцать миллионов долларов.

– Врешь, скотина! – воскликнул кто-то.

– Нет, – отозвался Гарденер, не отрывая взгляда от женщины, словно застывшей от страха. – Умножим на пять. Получается двести двадцать пять тысяч мертвецов и восемьдесят пять миллионов долларов ущерба.

В наступившей мертвой тишине Джим снова наполнил бокал, грубо поприветствовал им Арберга и сделал пару глотков чистой водки. Незараженной водки, надо надеяться.

– Итак! Мы здесь толкуем о том, как третья волна унесет почти четверть миллиона людей примерно к две тысячи сороковому году. – Он подмигнул Тэду, растянувшему губы в хищном оскале. – Столько не поместится даже в «Боинге-767», правда?

– Все эти цифры высосаны из пальца, – со злостью бросил Тэд Ядерная Шишка.

– Тэд, – обеспокоенно подала голос его жена. Она побледнела как полотно, только на щеках пылали два алых пятнышка.

– А что, я должен стоять и выслушивать этот… пьяный треп? – произнес тот, надвигаясь на Гарденера. – С какой стати?

– В Чернобыле были убиты дети, – промолвил Джим. – Ты хоть понимаешь? Кому-то из них едва стукнуло десять, кто-то не успел покинуть утробу. Многие пока еще живы, но умирают прямо сейчас, пока мы тут стоим и тянем спиртное. Некоторые даже не научились читать. Большинство ни разу не поцелуется. Они гибнут прямо сейчас, пока мы тут стоим и пьем… Они убили своих детей. – Он продолжал смотреть на жену Тэда. Голос начал умоляюще дрожать и срываться. – Нам известно о Хиросиме, о Нагасаки, о наших собственных ядерных испытаниях в Тринити и Бикини. Они убили своих детей, до вас что, не доходит? В Припяти полно девятилетних ребятишек, которым еще предстоит испражняться собственными кишками! Они убили детей!

Жена Тэда отпрянула. Ее глаза за стеклами очков расширились, рот нервно дергался.

– Мистер Гарденер – тонкий поэт, думаю, все здесь со мной согласятся. – Тэд Ядерная Шишка обхватил супругу рукой и притянул к себе – ни дать ни взять ковбой, заарканивший упрямого теленка. – Но, боюсь, он не слишком информирован в вопросах ядерной энергии. Нам очень мало известно о том, что на самом деле случилось – и случилось ли вообще – в Кыштыме, а русские данные о чернобыльской катастрофе…

– Не свисти, – оборвал его Джим. – Уж ты-то в курсе, о чем я. Все данные содержатся в папках «Бэй стейт электрик». Там же говорится и о повышенной смертности от рака в окрестностях американских атомных станций, о радиоактивных отходах, которые просачиваются в глубокие водоносные слои, – а это, между прочим, вода, в которой люди стирают одежду, моют посуду, купаются; та, которую они пьют. Все вам известно. Как и представителям любой – хоть частной, хоть муниципальной, хоть федеральной компании в Соединенных Штатах.