А теперь объявили её. Видимо, иногда всё-таки «так бывает».

Удивительное рядом.

«После того, как ты видела Томаса в автобусе, должна была понять, что бывает по-разному», – сказала практичная часть сознания.

Впрочем, напоминание об этой встрече ввергло Марину в приступ паранойи. Сердце живо застучало, представив, что это всё звенья особой цепи, чтобы заманить Марину к Томасу, а затем…

«Нет, стоп. Это всё не имеет смысла. А если даже он от меня скрыт, то вот так заморачиваться точно не стоит».

Марина вспомнила фотографии, мелькавшие в репортажах об этих встречах. Глуповатые лица победительниц, будто бы девушки не понимали, где именно они находятся. Скорее всего, на её лице сейчас такое же выражение.

– Ты уверена, что это не ошибка? – собственный голос казался чужим. – Быть может, там какая-то другая Марина?

– Ага. С твоей фамилией, фотографией и ссылкой на профиль. Надеюсь, ты закрыла возможность комментировать у себя на страничке. А то сейчас прилетит от «доброжелательниц». Имей в виду, привлечь за это весьма сложно.

– Не помню, – Марина сглотнула. – Но обязательно закрою. Спасибо, что позвонила. Я бы до ночи, наверное, не заглянула туда с этой работой.

– Ты лучше посмотри сейчас. Вдруг тебе организаторы написали, раз не звонили. Не ответишь ничего, так кому-нибудь другому это всё отдадут.

– Хорошо. Конечно.

– Ну ладно. Оставляю тебя переваривать. Я просто позвонила поздравить. У меня тут и у самой на работе дел полно.

– Ага. Понятно… Настя?

– Что?

– Спасибо. И прости, что сразу не ответила.

– Не за что.

Марине пришлось сделать над собой усилие, прежде чем она действительно зашла в официальную группу Томаса и увидела, что всё происходит в реальности. А потом, почти сразу же, ей позвонили. И хотя голос в телефонной трубке не походил на тот, которым разговаривает Томас, Марина всё равно не могла прийти в себя.

«Так не бывает», – по-прежнему думала она, хотя всё вокруг явственно указывало на обратное.

* * *

– Всё слишком непрофессионально, – пожаловалась Марина. – Этот твой помощник, некий Владислав, сказал, что надо «одеться как-нибудь прилично». Что вот он под этим понимает?

Томас на портрете молчал, да и ответов от него, в сущности, не требовалось. Марина просто желала выговориться, а подходящего собеседника рядом не было. Звонить Насте не хотелось – она наверняка решит, что Марина просто придирается. Ей и без того повезло, а она ищет минусы во всём. «Дарёному коню…» и прочее в таком духе.

Оставалось только беседовать с Томасом на портрете. Хоть какое-то ощущение диалога.

– Ну ладно, с одеждой я разберусь, – сказала Марина. – Но как быть с чувством юмора этого Владислава? Он сказал, что не нужны никакие поделки, творческие номера или выпечка собственного приготовления. «У нас не конкурс красоты, Поле Чудес или „Давай поженимся“. Просто приехать, пофотографироваться, посмотреть кино с Томасом. И всё».

Марина попыталась изобразить ровный (но отчего-то казавшийся на грани истерики) голос Владислава, но вряд ли получилось хорошо. Сложно передать эти надменные интонации. Пришлось даже два раза переспрашивать адрес и время, настолько трудно было не вспылить, хотя она привыкла думать о себе, как о скромной и сдержанной.

– Лучше бы он сказал, как себя вести, – вздохнула Марина.

Прекратив ходить по комнате, она опустилась на кровать, подтянула поближе подушку и обняла её. Слова теперь адресовались в потолок, но Томас на портрете был совсем рядом.

– Откуда я знаю, что говорить можно, а что нельзя? Должны же они как-то людей подготовить и себя подстраховать. А вдруг я восторженная дурочка, которая начнёт на тебя вешаться? Такие наверняка встречаются. Или я совсем сбрендившая маньячка, которая возьмёт нож и воткнёт в кумира с фразой: «Так не доставайся же ты никому!» Люди непредсказуемы, а всего не предусмотришь…