Заказ Томасу вскоре принесли, однако не сразу мужчина обратил на это внимание. Попытки отстраниться от своих проблем достигли некоторого пика, который также оградил Гранта от внешнего мира, вопреки его намерениям послушать разговоры местных. Хотя зачем ему это? Все равно никто ничего о Грэгге пока что не знал, о его убийце, следовательно, речи тоже никакой не шло. Общение тут было на самые обыденные и бытовые темы: о своих женах, о работе, о начальнике в частности, о трудностях в жизни, о которых говорили в основном самые пьяные личности, чуть ли не проливая слезы на стол вместе с алкогольными напитками, находящимися в их трясущихся руках.

Том также приложился к тому, что ему принесли. Что это было конкретно – он так и не разобрал, однако градус напитка был весьма приличным. Когда сосуд был наполовину опустошен, Томас поставил его обратно на стол и вновь постарался уйти от плохих мыслей, но, несмотря на все попытки мужчины в этот раз, у него ничего не вышло, все стало лишь хуже, несмотря на надежду Гранта в алкоголе. Не открывая своего лица, все также сидя с накинутым на него капюшоном, мужчина схватился за голову, которую заполняли голоса вокруг, голос своего старого товарища и голоса членов своей семьи, не позволявшие ему забыть произошедшее. Все это, нахлынувшее на Томаса в один момент, конечно, выбило мужчину из колеи. Ни о чем другом сейчас уже думать было невозможно.

Долго так просидеть в таверне Тому также не удалось. Не глядя нашарив монеты, он положил их на стол для расчета с… не пойми с кем теперь и вышел на улицу. Куда он шел дальше – понять сложно. Определенного намеченного пути у него не было, Томас лишь хотел избавиться от постороннего шума, а улица чуть поодаль от таверны была щедра на нечто подобное. Удивительно, но судьба привела мужчину ровно туда же, откуда начались его проблемы. Там Том осел наземь, опершись спиной на стену, и вновь закрыл свои глаза, надеясь, что на этот раз у него получится сконцентрироваться на тех задачах, которые ему надо было выполнить. Однако ничего у него не вышло. Всю ночь в итоге Томас провел именно здесь. Да и не только ночь – часть утра он тоже просидел в Алеевом переулке за мыслями о своем прошлом и будущем, которые никак не хотели его отпускать.

В какой-то момент Том, все же собравшись с силами и более-менее успокоив хаос в своей голове, поднялся на ноги с намерением вернуться в таверну и на этот раз все же узнать новости, которые хотел услышать от остальных, и послушать разговоры, которые пойдут в таверне, заведении Грэгга, которое теперь отойдет непонятно кому. Сделать это было довольно сложно, но мужчине каким-то образом все же удалось сконцентрироваться, он понимал, что столько времени сидеть и разбираться в себе нельзя. Вскоре мужчина вновь оказался в нужном ему месте и, высмотрев свободный столик, сел за него. На этот раз Том начисто отказался от спиртного, понимая, что лучше оно ему не сделает, только нагонит неприятные мысли, которые и так все еще витали в его голове. Вместо алкоголя Грант попросил обычной воды, которую достаточно быстро ему принесли. И пока Том пил, он внимательно слушал людей вокруг. И на этот раз все действительно было иначе.

Теперь в заведении было тише. Не потому, что людей стало меньше. Не потому, что уже вроде как и не выходной день, а лишь потому, что все обсуждали смерть владельца «Красной страны» на пониженных тонах. И, главное, говорили все о разном. В принципе этого Томас и ожидал, а самые бредовые и глупые варианты он исключал почти сразу же. К таким вариантам относились истории по поводу женской ревности (это ж как надо было ревновать, чтоб нанести такую рану) или каких-то иноземцев, в которых сам Грант не верил совершенно. Более реалистичные, но все же неподходящие под то, что Том знает сам, ему тоже приходилось отбрасывать. К таким вариантам можно отнести неуплаты Грэгга за поставки вина, ведь как раз новые поступления они совсем недавно обсуждали с барменом. Том был на сто процентов уверен, что это не так, потому что прекрасно знал своего товарища – тот всегда возвращал все свои долги в срок, был в этом плане довольно ответственным. Да и вообще, если честно, занимать деньги он не особо любил.