Вообще-то принимать скоропалительные решения было не в ее характере, но сейчас она чувствовала, что поступает правильно. Теперь она хотя бы знала правду о работе и гибели Билла. Энн-Арбор. Мичиган. Все, что ей было известно, это то, что именно там находился Мичиганский университет.

Шесть сотен миль. Впрочем, территория в основном не заселенная. Был шанс, что десять кварталов, которые она прошла по Темной зоне, чтобы попасть сюда, на самом деле опаснее, чем весь грядущий путь.

– Знаете, – напутствовал ее Купман, – когда я писал книгу, то не рассчитывал, что кто-то раскрутит все загадки до самого конца.

– Ваша книга много значит для меня, – ответила Эйприл. – Вероятно, я жива только благодаря ей. Это ведь Билл подарил ее мне на юбилей. Он хотел пошутить, но книга спасла мне жизнь. Думаю, я должна поблагодарить вас. Но если бы вы не стали ее писать – если бы просто кому-нибудь рассказали, – мне эта чертова книга никогда бы и не понадобилась. Пусть даже они убили бы вас, но зато множество людей остались бы живы.

Купман надолго замолчал, обдумывая услышанное.

– С одной стороны, вы можете называть это трусостью. Я понимаю. Но и вы должны понять кое-что, если я ранее недостаточно ясно выразился. Моя принадлежность к некоторым сообществам позволила мне заподозрить, что где-то готовится диверсия с применением искусственно созданного вируса. Но я не знал ничего, кроме этого. У меня не было сведений, кто мог такое совершить или когда. Я знал лишь, что подобное планируется. Люди в правительстве тоже подозревали подобное и, хотите верьте, хотите нет, поддерживали эту идею. Публичное заявление породило бы панику, но никак не отразилось бы на планах Амхерста. Он мог сменить место жительства, перебраться в другую лабораторию. К тому же высока была вероятность того…

Вы знаете, что случилось с Биллом. И он был не единственным. Как я уже сказал, и в правительстве, и в армии были те, кто видел в потенциальной катастрофе источник увеличения своей силы. Я стоял одной ногой в могиле. Так что я выбрал другой подход, надеясь, что найдется человек, достаточно заинтересованный в выяснении правды, чтобы дойти до конца. Когда вирус вырвался на свободу, люди, подозревавшие Амхерста, начали умирать, а я… что ж, я залег на дно, как и говорил. Так глубоко, как только смог. В самой Темной зоне. О моем местоположении знали лишь единицы из Спецотряда… и тот, кто прошел по следу из хлебных крошек. Это удалось вам.

– Спустя пять месяцев. Сколько миллионов погибло?

Купман вновь замолчал, а потом сказал:

– Что ж, не думаю, что я мог как-то на это повлиять. Но я хотя бы попытался.

Эйприл разрывали противоречия. Тусклый свет, проникающий в окна, подчеркивал тени, залегшие под глазами мужчины. Она понимала смысл сказанного, но никак не могла примириться с ним. Она винила его до глубины души: за смерть Билла, за собственные метания по умирающему городу в поисках зацепок, которые привели бы ее к «Уоррену Мерчанту», за слепую веру в то, что их встреча приоткроет завесу великой тайны, окружающей долларовый грипп.

С другой стороны, ее чувства ничего не значили. Эйприл получила от Купмана все, что ей было нужно. Ответы, новые вопросы, направление. Она уже собиралась уйти, но медлила, чувствуя, что должна сказать еще что-то. Та книга словно бы связала их друг с другом. И они оба это понимали.

В конце концов она решила спросить:

– Вы знаете, как мне выбраться с Манхэттена?

– Я могу кое с кем связаться, – ответил Купман после очень долгого молчания; Эйприл уже решила, что он откажет. – Но не раньше утра.