– Знаю-знаю, – прикинулась Алла дурочкой. – Они к папе иногда приезжали денег просить.

– Тогда считай, что перед тобой бог, – не поддержал шутки парень. – Кое-кому из моих предков до сих пор жертвы приносят. На их фоне Рамиааль – демократ покруче американских сенаторов.

Шурик впервые после той ночи, когда она согласилась стать его принятой, заговорил о родственниках. Прежде рассказывать о своем прошлом он избегал. Описывал историю и обычаи, объяснял структуру общества и истоки традиций, скрупулезно перечислил последствия, вызываемые связью между дханном и избранным им человеком. Однако о себе он не рассказал практически ничего. Словно читал сухой, сжатый, обезличенный доклад на определенную тему. Да и сейчас не слишком откровенничал – только упомянул, что любитель шуток, возможно скрывающийся под маской сотрудника иностранной фирмы, принадлежит к одному с ним роду, но к другой семье. Прежде они встречались в доме родителей Шурика: Рамиааль приезжал к ним по делам и одно время гостил довольно часто. Судя по всему, толстяк если не считал кузена другом, то симпатизировал ему точно.

Наконец их провели в дальний кабинет. Алла с нескрываемым интересом и легкой настороженностью уставилась на хозяина, при виде вошедших поднявшегося из-за стола и сделавшего несколько шагов навстречу. В толпе он бы точно не потерялся. Ярко-красные волосы невольно заставляли обращать внимание на владельца роскошной длинной шевелюры, призывали обернуться. В нем действительно было нечто нечеловеческое. Впрочем, спроси ее прямо – она не смогла бы определить, чем второй встреченный ею дханн отличается от обычного среднего прохожего. Жесткая красота, грациозные, плавные движения, ощущение мощи? Все это можно встретить и среди людей. Однако полученные от Шурика не успевшие еще набрать силу способности однозначно говорили об иной природе Рамиааля.

– Прости, что заставил ждать, Ассомбаэль, – вместо приветствия извинился хозяин, тем не менее отвешивая достаточно формальный поклон. – Буквально перед вашим приходом заявились разгневанные церковники, пришлось общаться с ними.

– Им не понравилось твое очередное мошенничество?

– Ты говоришь о невинной попытке слегка подзаработать на людской глупости? – Открытой улыбке, появившейся на лице хитреца, мог бы позавидовать любой политик. – Лазарь! Лазарь!

В дверях появился секретарь, с неизбывной тоской уставившийся на патрона.

– «Миракл Филд» почила в бозе, – уведомил его Рамиааль. – Блаженная ей память. Мы эвакуируемся.

Не сказав ни слова, человек кивнул и скрылся, словно его и не было.

– Мой новый принятой, – запоздало представил опустевший дверной проем старший дханн. – Я провел ритуал два месяца назад. Молодой человек разыскивается спецслужбами восьми стран, Интерполом и двумя колумбийскими картелями. Стоило мне услышать об этом уникуме, как я понял – он судьбой предназначен мне в финансовые советники.

– Моя принятая, Алла. Первая из тех, кто разделит мой путь.

Рамиааль улыбнулся в ответ на устаревше-каноническое представление, но ничего не сказал. Просто склонил голову в вежливом приветствии и заинтересованно спросил:

– И как тебе живется в новом качестве?

– Пока что я не определилась, – вежливо улыбнулась женщина. – Мне сложно судить.

Рыжий слегка прикрыл глаза и принялся цитировать по памяти:

– Тело стало сильнее и крепче, болезни отныне не страшны. Взгляд подобен орлиному, слух лучше волчьего, руки разят врагов, словно копья. Вижу я духов, и богов, и демонов ночных, и помыслы смертных открыты мне. Тайны грядущего открылись, и нет сокрытого. Все по воле твоей, господин! Дар твой щедр!