– Спасибо, Эс Джей, – говорит мисс Хопкинс, останавливая мой неконтролируемый словесный поток. – Очень… познавательно. Ты знаешь, что у нас в классе есть еще Сэм?

Парень, который посмеивался над моими ногами, встает и приветствует меня. Темные волосы, карие глаза и глупая улыбка. Его нельзя назвать симпатичным, но что-то в нем есть, что-то такое, что не дает мне отвести от него взгляд.

– Привет, Эс Джей, – говорит он, растягивая слова. – Я Сэм-человек. Сэм-стратег. Сэм – победитель навек. Сэм…

– Эс Джей, – прерывает мисс Хопкинс, – познакомься с местным Доктором Сьюзом[13], также известным как Сэм Гренфелл.

Девочки захихикали, а мальчики одобрительно захлопали Сэма по плечу. Судя по этому теплому приему, Сэм – завидная пассия. Он подмигивает мне, и мое сердце делает сальто. Возможно, меня привлекает его явная уверенность – мы всегда хотим того, чего нам не хватает.

«Катастрофа, – шепчет Старая Я. – Он никогда бы не подмигнул тебе, если бы знал, что у тебя под одеждой».

Но Новая Я дает пощечину Мне Старой. Я улыбаюсь Сэму в абсолютной эйфории.

– Мы знаем, что твой папа – учитель.

Мали разглаживает школьную юбку до тех пор, пока на ней не остается ни одной складки, хотя она и с самого начала выглядела идеально.

– Ты должна была нам сказать.

Обед. Ученики рассыпаны по кампусу. Кто-то на стадионе крутит сальто и колесо. Кто-то сидит на бетонных дорожках, скрестив ноги, зависая в телефоне, разбрасывая объедки и выкрикивая бессмыслицу. Некоторые бегут в библиотеку – место, которое папа называет убежищем обиженных и угнетенных. Но большинство играют в какие-нибудь спортивные игры: гандбол, баскетбол, футбол, нетбол. Хайди, Мали, Ливви и я бродим, болтаем и строчим что-то в телефонах.

– Почему ты не рассказала нам об отце? – спрашивает Мали.

Потому что, если папу станут ненавидеть так же, как Волан-де-Морта, меня вздернут первой.

Я пожимаю плечами.

– Разве это так важно?

– У какого класса он преподает? – спрашивает Хайди.

– Думаю, у двенадцатого. Мы особо не говорим о его работе. Это же скучно.

Мали удовлетворена ответом.

– Ну да, я бы тоже не стала. А чем занимается твоя мама? Она тоже учитель?

Хайди и Мали отлично ведут допрос. Они могли бы зарабатывать этим на жизнь в телешоу «Безопасная граница», допрашивая подозреваемых в контрабанде наркотиков и тому подобном.

– Мама – библиотекарь. Во всяком случае, раньше работала библиотекарем. Сейчас она сделала перерыв.

Я не рассказываю им о том, что мама оставила работу из-за меня и всех этих бесчисленных походов по врачам.

– Она хочет когда-нибудь снова пойти работать.

Мали выглядит удивленной.

– Моя мама тоже не ходит на работу. Она украшает наш дом, покупает новую мебель и всё такое. Мама обставляет не наш дом, а загородный дом в Робе[14] или в Гленелге[15] в Аделаиде. Она постоянно занята.

Ого! Быть богатым – это как работа на полный день.

Хайди сует нос в мой ланч-бокс и взвизгивает:

– Что это?!

Я достаю батончик мюсли.

– Это просто здоровая еда, которую мне купила мама.

Я закатываю глаза.

– Она сейчас о-о-о-о-о-о-очень увлечена здоровым питанием.

Мама положила мне еще листья салата с медовой органической пастой. Выглядит отвратительно, как детские какашки, а на вкус как остывшая каша. Мама упаковала в пакет ягоды годжи[16], яблоко и батончик мюсли без орехов. У меня нет аллергии на орехи, но зачем искушать судьбу?

Ливви изучает батончик мюсли.

– Никогда такого не пробовала.

Мали фыркает и толкает Хайди локтем. То же самое я видела у них недавно, когда они секретничали.

– Ты должна это попробовать, Лив, – говорит Мали.