– А как же иначе? В социальном организме, каким стало в наше время общество, и не может быть иначе. Одна группа выполняет одну функцию, другая – другую и т. д.

– Специализация клеточек? – засмеялся Трэйль. – Со временем, совершенствуясь, она может дойти и до социализма.

– Я убежден, что социализм рано или поздно воцарится в той или иной форме, – сказал Гэрней.

– Да, и это могло бы быть интересно, но высшие силы могут подложить такую спицу в колесо колесницы прогресса, что на время вся машина остановится.

– Чего вы это еще выдумали?

– Вдумчивый человек, – сказал Трэйль, все еще глядя в потолок – попросил бы меня определить точнее, что именно я разумею под «высшими силами».

– Ну, старина, я знал, что даже вы, при всей вашей талантливости, не сумеете этого сделать; по этому предпочел от пустой болтовни перейти прямо к сути.

Трэйль неожиданно выпрямился и переставил свой стул так, чтобы видеть лицо своего собеседника.

– Послушайте, Гэрней, – начал он, и зрачки его так сузились, что казались теперь черными кристаллами, светящимися темно-красным светом. – Замечали вы когда-нибудь, что какая-то внешняя сила всегда стремится отклонить прогресс человечества с намеченного им пути, что всякий раз, как народы силятся выкристаллизоваться, этот процесс кристаллизации нарушается каким-нибудь вторжением извне. Это можно проследить по всей истории, но наиболее яркие случаи, бросающиеся в глаза – египтяне и инки. Есть какая-то невидимая сила – уж не знаю, можно ли назвать ее разумной и сознательной, в том смысле, как мы понимаем разум – но, тем не менее, есть сила, внешняя, которая не позволяет человечеству выкристаллизоваться в организм. С нашей, человеческой точки зрения, с точки зрения индивидуального комфорта и счастья, было бы огромным благом для нас, если б мы могли выработать у себя такую систематическую специализацию, при которой личность потонула бы в коллективе. И, в периоды мира и благоденствия, цивилизация всегда склонна эволюционировать именно в этом направлении. Но, как настойчиво доказывают индивидуалисты, в этом направлении прогресс может идти лишь до известного предела; дальше уже начинаются застой, вырождение и смерть. За тот небольшой промежуток времени, который нам известен, как история рода человеческого, еще ни разу не было момента, когда бы цивилизация стала мировой, вселенской. Как только какой-нибудь народ, достигнув утонченной цивилизации, начинал вырождаться, на него нападал другой, более молодой, варварский, и сметал его с лица земли. В Перу, благодаря обособленности инков, этот процесс цивилизации зашел очень далеко, – и, очевидно, до предела, ибо тут они были завоеваны и истреблены представителями нового мира – Испании и Англии – те цивилизации, ведь, были значительно древнее наших, европейских.

– Теперь мы переживаем такой момент, когда все нации находятся в общении одна с другой, и прогресс становится всеобщим. Нашему взору уже рисуется перспектива воцарения социализма, и в Европе, и в колониях, и за океаном, и торжество идеи всесветного мира. На наших глазах идет могучий процесс кристаллизации, сулящий счастье и благоденствие массам и индивидууму. Откуда же, спросите вы, может вторгнуться сила, которая нарушит течение этого процесса. Было много толков о желтой опасности, о вторжении к нам азиатов: китайцев, или индусов, – но эти восточные цивилизации древнее наших, а если принять во внимание исторические прецеденты, завоеватели всегда принадлежали к расе более юной. – Он круто оборвал речь.

Гэрней слушал, не шелохнувшись, точно загипнотизированный, подавленный обаянием силы, которую он чуял в Трэйле, прикованный к месту пристальным, властным взглядом этих удивительных черных глаз. Но, когда Трэйль остановился, чары рассеялись.