Я ожидал, что полицейский начнет на меня кричать, но он не стал этого делать. Он снова кивнул и немного погрустнел:

– Прости, дружище. И не кипятись. Тебе нечего заводиться. Похоже, произошло недоразумение по поводу того, кто был за рулем.

– Конечно недоразумение, черт возьми! – подтвердил я. – Тот ваш сержант…

– Забудь о сержанте. Его учили кричать на людей. Это система. Я сам никогда подобного не одобрял, – произнес он и улыбнулся.

Я все еще относился к нему немного подозрительно, однако, несмотря на это, он начинал мне нравиться.

– Где она тебя подобрала, парень? – продолжил он. – Ты шел по какой-то дороге, она тебя обогнала и ты проголосовал, стоя на обочине? Так?

– Нет, вы все неправильно поняли. Послушайте, вы позволите мне рассказать, что произошло, с самого начала?

– Это именно то, зачем я пришел, – сказал он и достал блокнот. – Не возражаешь, если я сделаю несколько заметок? Я не так молод, как раньше, и память меня подводит, – проговорил он и подмигнул, желая показать, что шутит.

Я выложил ему все, рассказав о Питсбурге, о том, как хотел получить большие деньги, как добрался автостопом до Пелотты, как сломал челюсть Маккриди и обманул Петелли. Рассказал, как Делла предложила мне помощь, как Пепи и Бенно нас преследовали и как в наш автомобиль врезалась встречная машина.

Рассказ отнял немало времени, и когда я закончил, то едва мог говорить. Но я был так рад снять со своей души камень, что не обращал на это внимания.

Пока я говорил, Рискин не проронил ни слова. Он делал заметки, время от времени чесал ухо, но не перебивал.

– Это очень замысловатая история, – заметил он, убедившись, что мне больше нечего ему рассказать. – А теперь расслабься, дружище. Тебе не о чем беспокоиться. Может, тебе лучше вздремнуть. Ты выглядишь усталым, как и я. Меня часто мучает усталость, но шеф никогда не дает мне поспать. – Он встал. – Что ж, до свидания. Зайду через день или два. Если еще что-нибудь вспомнишь, дай мне знать.

– Больше вспоминать нечего, – сообщил я. – Это все.

– Вот и хорошо. Ну а теперь можешь вздремнуть. Пока!

И он тихонько вышел из палаты. До сих пор я не ждал от копов ничего хорошего, но этот маленький человечек был совсем другим. Я решил, что он лучший полицейский на свете.

Прошло два дня. Я чувствовал себя вполне сносно. У меня был определенный прогресс. И доктор был мною очень доволен.

– Продолжайте в том же духе, – советовал он мне, – и через пару дней будете на ногах. У вас телосложение слона и голова как гранит.

Я улыбнулся ему в ответ, но все было не так просто. Меня интересовало, что задумал Рискин и собирается ли он прийти.