Не знаю, откуда взялись силы, но я все же заставила себя отлепиться от окна и поплелась в комнату. Ступеньки странным образом расплывались перед глазами, оказалось, что до меня не сразу дошло, что я плачу. Со злостью стала резко смахивать соленые капли. Ну, уж нет, реветь я точно не собираюсь. Но как только добралась до комнаты именно этим и занялась. Ревела в голос, по детски, мысленно отводя себе на это всего несколько минут, потом умыла лицо и забралась в постель, натянув легкое одеяло по самую голову. Весь мир казался мне чужим и враждебным в этот момент. Нет, я не раскисла и не растеклась по кровати от отчаяния. Просто все сейчас воспринимала в штыки.

От звука открывающейся двери я вся напряглась и тут же стала медленно считать до десяти и обратно, пытаясь успокоится. Мне нужно было, как можно убедительнее притвориться спящей, потому что если мы прямо сейчас начнем выяснять отношения, то скандала не избежать. Я это точно знала, была уверенна на сто процентов. Себя со стороны видела как злобного ежика, который обманчиво спокойно лежит, свернувшись клубочком, но стоит его тронуть, даже легонько, как куча острых иголок вопьются тебе в кожу, причиняя ужасную жалящую боль. Хотя я немного лукавлю, ужасную жалящую боль в этот момент испытывала только я.

Вздрогнула, услышав вибрацию совсем близко от меня и вслед за этим удаляющиеся шаги. Это был телефон Грекова, и он вышел из спальни в гостиную, чтобы ответить на звонок. Сколько времени он тут простоял, рядом со мной, а ведь я даже не слышала, как он подошел? Это вообще возможно так бесшумно ходить, учитывая его комплекцию?

Я не прислушивалась к разговору, все равно ничего не поняла бы, да и не особо меня это и волновало сейчас. Единственное, что я смогла уловить, так это его интонацию. Он был чем-то недоволен, и это совершенно не относилось к его телефонному звонку, Греков уже пришел не в настроении.

Через некоторое время он вернулся в спальню и лег рядом со мной. Его рука как огромная тяжелая змея медленно пробралась под одеяло и обвила меня за талию, но на этом он не остановился, притягивая к себе. Я возмущенно замычала, пытаясь вернуться на свою часть кровати, при этом старательно делая вид, что все это происходит со мной во сне. Хотя, возможно, он и догадался уже, что я не сплю, но обнародовать мой тайный замысел не стал. Сопротивление было сломлено, не жестко, но решительно. Кто бы сомневался, что мне позволят такую самодеятельность. Окончательно прижав меня к себе, Греков больше не предпринимал попыток пошевелиться, и через некоторое время я поняла, что он заснул, а вот мне эта ночь показалась бесконечно длинной. В ее размеренное течение то и дело вклинивалась ненавистная мне Василиса, и я просто ничего не могла с этим поделать.

14. Глава 14.

Проснулась я ранним утром, когда первые лучи солнца еще только-только касались нижней части оконного стекла, осторожно, но настойчиво пробираясь в комнату через не совсем плотную штору. За всю ночь я несколько раз проваливалась в беспокойный сон и каждый раз резко просыпалась от ночных кошмаров, мучивших меня и терзающих и без того измотанные нервы. И только широкая каменная стена, к которой меня прижимали, как только я начинала возиться, успокаивала. Этой стеной был Греков. Это прозрение настигало меня не сразу и, поначалу, я даже пыталась вырваться, но так как это было невозможно – смирялась, а потом приходило понимание того, что вырываться я и не хочу.

Попыталась незаметно выползти из под могучего тела, извиваясь ужом, но все было бесполезно.

- Прекрати возиться, - послышался хриплый голос того, кто, по моему мнению, еще должен был спать.