Конечно, за три года боль притупилась, но не ушла. Не было ни дня, чтобы я не вспомнила о нем.

Я не знаю, где он сейчас, что с ним...

От мысли, что пока я изо всех сил стараюсь привыкнуть к роли жены, он целует какую-то другую девушку, первое время было нестерпимо больно. Но я жила с этим, день за днем, месяц за месяцем и в конце концов стало легче.

Но окончательно не отпустило.

Я не хотела возвращаться сюда, слишком много ассоциаций и воспоминаний, но обстоятельства не спросили. И вот я здесь, иду пешком к маминому дому, слушаю треск взбесившихся цикад, смотрю на заросшие густой порослью вершины гор, вдыхаю соленый запах моря и понимаю, как сильно мне всего этого не хватало.

На месте старого гастронома построили огромный супермаркет: вооружившись корзинкой, прохожусь по рядам и набираю различные сладости для брата. Фрукты, шоколадный торт, конфеты. А когда приближаюсь к кассе, чтобы расплатиться, вижу… Ийю.

В первое мгновение даже не узнаю давнюю подругу – она сильно изменилась за эти годы. Когда-то длинные волосы превратились к каре, губы явно стали полнее, а ресницы – гуще.

А эта ее внушительная грудь…

На мгновение теряюсь, не понимая, как себя повести. Кидаться с объятиями глупо и неуместно, учитывая, как мы расстались, но и сделать вид, что не увидела ее, совсем по-детски.

– Алиса, топай сюда! Только научилась ходить, а уже убегаешь! – подруга наклоняется и берет на руку маленькую светловолосую девочку. А потом замечает меня…

Почему-то кажется, что она сделает вид, что просто меня не узнала. Ведь тогда, три года назад, мы сильно поссорились, но неожиданно Ийя расплывется в улыбке и, подталкивая свободной рукой наполненную тележку, уверенно шагает ко мне навстречу.

– Господи, мама дорогая – Молотова! Обалдеть можно!

И пока я ошарашенно растягиваю губы в улыбке, она пихает ребенка в специальное детское место на тележке и крепко меня обнимает.

– Я тебя не сразу узнала. Ты стала такой красоткой!

– Я тебя… тоже не сразу. Новая прическа…

А еще грудь, губы и что там еще под платьем.

– Давно ты приехала? – она радуется совершенно искренне, и с моей души падает огромный валун, который давил на плечи целых три года.

Она моя самая лучшая, самая близкая подруга и мне ужасно ее не хватало.

– Да вот, вчера вечером только с самолета.

– И надолго?

– Ну, скорее всего, навсегда.

– Уии, как круто! Наконец-то будет с кем зажечь! – снова кидается обниматься, и мы вместе хохочем, почти совсем как в старые добрые. Правда пока немного осторожно, словно не веря, что время длительного безмолвия позади. – Я очень-очень рада тебя видеть, серьезно.

– Правда? Мне казалось, ты сильно на меня тогда обиделась.

– Ну первое время конечно бесилась, само собой, но потом быстро отпустило. Ты же знаешь, какая я отходчивая. Даже думала тебе позвонить, а потом решила, что тебе там, наверное, и без меня неплохо. Новый город, новые подруги, муженек. Блин, Ви, как же здорово, что ты вернулась!

Так легко и хорошо на душе у меня не было уже давно. Обрести лучшую подругу снова – это такое невероятное ощущение. Приезд домой заиграл новыми яркими красками.

Ребенок в тележке роняет из рук игрушку и кривит губы в преддверии слез. Симпатичная голубоглазая девчушка с пухлыми щечками. Дочь Ийи, с ума сойти можно.

Подруга поднимает с пола резиновую свинку и, не глядя, пихает в руки ребенку.

– Ну вот, знакомься, Алиска моя.

– Она у тебя замечательная, – и совсем не кривлю душой. – Просто чудо.

– Угу, только орет день и ночь, сил нет. Зубы эти, чтоб их! А у тебя какие дела, не того еще? – и, хихикая, тычет меня пальцем в живот.