– Оставил мне этот дом. Ну, не мне – дочери, если точнее, но ведь я ее приложение, до совершеннолетия как минимум. Так что, – разводит руками, словно обнимая мир. – Жизнь удалась!

– То есть вы живете каждый сам по себе?

– Ну… примерно так.

– А если он встретит кого-то?

– Я сделаю все, чтобы у них ничего не вышло, – и тон, которым она это произносит, совсем мне не нравится. – Я же понимаю, что второго такого шанса жизнь мне уже не подкинет, не дура. Если у него появиться какая-то курица, она может потребовать вышвырнуть нас из этого дома, а на улице я прозябать не собираюсь. И вообще, рано или поздно он вернется ко мне. Никуда не денется!

– Но как же любовь? – снова даю волю эмоциям. – Неужели деньги для тебя на самом деле важнее всего на свете?

– Да что ты пристала – любовь, любовь… Ну не любит он меня! И никогда не полюбит! Бесполезно это! – и сейчас в ее голосе слышится боль и женская обида. И я понимаю, что свое безразличие по отношению к нему она просто хорошо играет.

А может, игра вообще все происходящее.

Через силу допиваю сладкий тошнотворный коктейль и через полчаса с облегчением покидаю их дом, который так и не посмотрела.

Когда возвращаюсь к себе домой, голова гудит и раскалывается от навязчивых мыслей. Рассказ Ийи показался мне достаточно правдоподобным, но создалось ощущение, что все-таки она что-то недоговорила. Специально или нет – неясно, но пока над всем висит большой знак вопроса.

Почему он все-таки сблизился с Ийей, если, как она сама сказала, "завоевать его было непросто"?

Неужели Дамиан, умный и предусмотрительный, так легко допустил случайную беременность?

Или не случайную?

Почему он не женился на ней тогда в итоге? И почему ушел ничего не объяснив…

Его в моей голове слишком много и это раздражает. Я должна ненавидеть его, проклинать, радоваться, что у них не вышло, но ничего этого нет. Только всепоглощающая бездонная пустота. Этот приезд сюда, эта встреча, словно вытянули из меня все живительные соки.

– Как все прошло? – Игнат встречает меня прищуренным взглядом, тем самым, когда разбег от мнимого спокойствия до приступа взрыва ревности составляет сотую долю секунды. – Все нормально?

– Нормально, – устало стягиваю туфли.

– И о чем говорили?

– Обо всем, – дергаю плечом. – Женские глупости.

– Он был там? – разрубает вопросом воздух. – Только не придуривайся, словно не понимаешь, о ком я.

– Да, он был. Но всего несколько минут. Забрал дочь и уехал.

– Куда забрал?

– К себе. Они с Ийей не живут вместе.

– Просто прекрасно! – и добавляет пару нецензурных эпитетов. Матерится он нечасто, только если очень сильно зол или раздражен. Судя по витиеватости слов, шкала раздражения практически достигла своего максимума. – То есть он свободен сейчас?

– Игнат, ну что за вопросы такие? Я откуда знаю! Я не спрашивала об этом. Мы с ним вообще практически не говорили.

– Но все-таки говорили, да?

– Мы поздоровались, – ощущая дикую боль в висках, пытаюсь протиснуться мимо него к лестнице, но он преграждает мне путь. – Пожалуйста, только не начинай. Почти три года прошло, ну хватит уже.

– Именно, почти три года, а ты все еще его помнишь! Я же вижу по твоему лицу, как в воду опущенная. Накатило при встрече, да? Что именно ты вспоминала, когда впервые увидела его спустя столько лет? Какие моменты?

– Я не понимаю тебя, правда не понимаю! – начинаю терять над собой контроль. – Неужели тебе самому приятно раз за разом мусолить эту тему? Кажется, что ты думаешь о нем больше, чем я!

– Вот видишь! Видишь! – тычет в меня указательным пальцем. – Значит, все-таки думаешь! Ты выдала себя только что!