Сердце громко стучало в ушах, кровь бурными потоками неслась по венам. В голове не осталось ни одной мысли… Шок, удивление, смятение, потрясение… Коктейль чувств, который невозможно описать словами!

Это она?

Так вот что имела Николь?

Это – судьба?

Потому что если у меня галлюцинации, клянусь – никакого психиатра точно не будет, потому что прямо сейчас я пойду и сама себя сдам в психушку!

Но как бы мир ни менялся… Как бы люди ни менялись… Сколько времени бы ни прошло, глаза всё помнят. Хорошо помнят этот высокий широкоплечий силуэт. Помнят эти губы. И хоть его глаза и скрывают солнцезащитные очки, улыбка ничем не прикрыта.

И в отличие от всех присутствующих, я как никто знаю, кому эта улыбка принадлежит.

Сука!

Ненавижу этот город!

Ненавижу всё, что связано с ней. Её дух будто повсюду! Начиная с аэропорта и заканчивая дверями номера в отеле!

Она мерещится мне в каждой прохожей, у кого за плечами чехол для гитары. А в Нью-Йорке полно таких девушек. И не важно, какого цвета у этих прохожих волосы, эта девчонка давно могла перекраситься.

Какого дьявола я вообще опять о ней думаю?!

Надо отвлечься. Как насчёт спора о том, чьих фанаток на встрече будет больше?.. Можно поспорить на сумму покрупнее и поставить на себя.

Чёрт! Споры – отличная вещь, чтобы не думать о Миллер. Да я просто гений!

И опять я о ней думаю! Чтоб меня…

Это всё Нью-Йорк! Всё этот проклятый город! Надо было исключить его из промотура!

Дал же себе слово: ни одна мысль о ней больше не имеет права прорываться в сознание и пытаться менять мою шикарнейшую жизнь! Да, моя жизнь просто шикарна! Лучше всех! Правда! У меня всё есть! И мне не надо ничего большего!

Ни за что и ни при каких обстоятельствах я не сломаюсь ещё раз… Даже вспоминать не хочу, как чуть не умер, не обнаружив её наутро в квартире. Моё сердце почти остановилось. Клянусь. Я слышал его последние удары, а потом вдруг стало тихо.

И какого дьявола я опять об этом думаю?!!

Так. Где все? Надо срочно объявить спор!

Мы в Нью-Йорке всего на три дня, потом улетаем в Лос-Анджелес, а Тейт Миллер останется здесь, до конца своей беспросветной жизни работать в одном из тысяч супермаркетов. Да, так и будет! Аминь.

Мне вообще плевать на неё.

Я даже имени её уже не помню.

Что там? О ком я говорил?

Ладно, почти не помню.

И глаз её тоже не помню.

И как она смотрела, тем более не помню.

Всё.

Пусть катится.

И город этот тоже пусть катится.

Я скоро из него уеду.

Но разве есть в этом мире хоть капля справедливости? Хоть капля вероятности того, что судьба не устроит подлянку и не организует эту никому не нужную встречу?!

О нет… только не в этом мире. Так здесь всё устроено. Так всё работает. На подлости и предательстве. Именно так!

Пресс-конференция закончилась. Отель, в котором мы остановились, находится как раз таки напротив площади, где часто играют уличные музыканты. И так как сегодняшний весенний день соответствовал всем требованиям для подобного скопища, большая толпа и звуки гитары бессовестно намекнули о том, что этой гитарой вполне может быть чёрный Гибсон, однажды разлетевшийся на куски благодаря моим стараниям.

Подумайте – один шанс из тысячи. Один на тысячи и даже больше! «Таких совпадений просто не бывает», – думал я. Проще поверить в то, что Джаред – гей со всей своей общепризнанной слабостью перед красивыми девушками. Реально, даже в это мне было бы проще поверить, чем в то, что музыкант, играющий на площади в данный момент, может быть Миллер!

Проклинаю свои ноги и ненавижу свой мозг, который отдал им команду двигаться в ту сторону. Очки на пол-лица, капюшон и кепка прикрывали пирсинг и делали меня максимально незаметным. Так что, пока не появился менеджер Кан со своими затрахавшими всю душу указаниями, решил прогуляться к площади. Не я решил – ноги решили. Лично я ничего не решал.