Елизавета Сергеевна периодически приезжала к дочке в город, привозила ей деревенских гостинцев, делала какие-то свои покупочные и медицинские дела, а потом опять уезжала к себе в деревню. Двух-трёх дней для общения им с Катериной хватало, а потом пора и честь знать, как считала простая, скромная пенсионерка. В деревне у Елизаветы Сергеевны за время её отсутствия уже и козочки по ней заскучали, и Шарик аж подвывает по ночам стал, как затосковал по своей хозяйке. Муж, Виталий Степанович, оставленный присматривать за их деревенским хозяйством, ей по телефону уже всё рассказал, и она спешила обратно, сама уже готовая повыть на луну от тоски по своим домашним питомцам.

– Ты, наверное, по мне так не соскучилась, как по своим козам, – смеялся муж.

– С тобой я по телефону разговариваю каждый божий день, а с ними – нет, – отвечала ему Елизавета Сергеевна, в душе соглашалась с ним, что и впрямь по своим козочкам она соскучилась сильнее, чем по нему.

Дочка Катя подвезла её до вокзала, расцеловала и на работу умчалась, всё-таки день будний, начальник отпустил её на один часик специально для того, чтобы мать в деревню отправить. Елизавета Сергеевна не была в обиде на дочку за то, что та на поезд мать не посадила, чай, не маленькая, и сама справится, а то дочка и так целыми днями работает, как белка в колесе крутится. Начальство Катюшку уважает, всё у неё хорошо по карьере, только вот, жаль, что у неё с мужем не сложилось, недавно развелись они. Теперь двоих детей тянуть одной придётся, и Елизавета Сергеевна уже подумывала, а не переехать ли ей хотя бы на пару месяцев к дочке в город, чтобы приглядывать за внуками, всё-таки какая-никакая помощь в трудный момент.

– Здравствуй, красавица, – послышался мелодичный, женский голос, оторвав Елизавету Сергеевну от её размышлений.

Вздрогнув от неожиданности, задумавшаяся пенсионерка оглянулась и заметила цыганку, в очередной раз подивившись, что, вот, вроде и одета та была по-современному, а всё равно весь её облик выдавал в ней национальную принадлежность к цыганскому роду. Массивные золотые серёжки, свесившиеся с мочек ушей чуть ли не лежали на плечах цыганки, а крупные кольца, брошь и браслеты бросались в глаза своей нелепой вычурностью. Это уже дома в деревне Елизавета Сергеевна подумала, что всю эту «красоту» цыганка нацепила на себя специально, чтобы «клиенты» не запоминали её лицо, а тогда только удивилась и в памяти у неё запечатлелись лишь эти увесистые, золотые украшения мошенницы, а лицо её как будто стёрлось из воспоминаний, как дурной сон.

– Здравствуйте, – кивнула она цыганке, – Мы разве с Вами знакомы?

– Все люди, дорогая моя, когда-то были друг с другом знакомы в какой-нибудь из своих прошлых жизней, – нараспев продолжила цыганка, – Не переживай так за свою дочку, она у тебя красавица, всё у неё уладится само собой, вот, увидишь.

– Откуда Вы знаете про мою дочь? – насторожилась Елизавета Сергеевна.

– Всё знаю, всё расскажу, если захочешь, – опять нараспев заговорила цыганка, – Найдёт твоя дочка скоро своё счастье, приедет к ней принц на красной, большой машине, и обеспечит всем.

– Какой ещё принц? – удивилась Елизавета Сергеевна.

Цыганка загадочно улыбнулась и ответила:

– Наш, местный принц, Владиком его зовут или Владиславом, если целое имя.

– Вам и имя известно? – недоверчиво покачала головой наивная женщина.

– Конечно, всё это на лбу твоём для меня написано, но, если хочешь подробностей, то давай карты раскинем, погадаю тебе, тогда всё точно узнаем, вплоть до фамилии, – хитро подмигнула ей ворожея.

Елизавета Сергеевна слушала голос цыганки, как в тумане, и очнулась уже тогда, когда объявили, что её поезд прибывает.