Нервничает, гад! И меня глазами-буравчиками сверлит, словно хочет все мое нутро высмотреть. А нет, дорогой тесть. Обломайтесь. Я умею держать покер-фейс.

– Вроде как сама записалась, – пожимаю плечами. – Решила вас больше не позорить, Николай Иванович. Это кому рассказать… блин. Вы тут с Саввой обсуждали дело Криницкого, а она в каком-то сомнительном клубешнике сливала инфу его брату. Просто звиздец какой-то! И Савву подставила, и вас.

– Оговорили ее, Феликс. Ох, оговорили! Моя девочка не могла!

Конечно, оговорили! Ага. Только и Климов, и я, и даже Зорин, все знают, кто барабанил от души. Такое не прощается. И жить лучше с проституткой, чем с такой женой.

– Мы разводимся, – роняю коротко. – Вы знаете, я пытался. И детей хотел в этом браке, – привираю, как могу. С первого дня было ясно, что Лида не создана для семейной жизни. Да и мне не хотелось.

Первую семью я сам как последний дурак разрушил. Загулял зачем-то с подругой жены. Катя узнала и выставила меня как кота блохастого. Сколько потом вернуть ни пытался, все без толку. Катя моя замуж вышла. А мне подвернулась Лида. Дочка генеральская.

«Да пусть будет!» – решил я тогда. Хоть карьеру сделаю. И сделал.

Вот только теперь все обрыдло до чертиков. Лидкины фортели и предательства, пустой холодный дом и постоянное чувство дикой несправедливости. Будто я не живу по-настоящему. А только на черновик события записываю. А настоящая жизнь… Она скоро… Стоит только захотеть.

Бац! И пять лет коту под хвост. Словно и не жил все эти годы. А со стороны наблюдал, как другие живут. И каждый, кому вздумается, имел меня в разных позициях.

Тесть мой, генерал Климов, по любому поводу. Лидка со своими выкрутасами, непосредственное начальство и новые друзья-приятели. Старые отошли как-то. Сначала отношения стали натянутыми, потом перестали перезваниваться, ссылаясь на дела и проблемы. А сейчас никого и не осталось вокруг.

– Ты бы подумал, Феликс. Ты же как сын мне, – снова разливает коньяк по кружкам генерал. Вытирает жирной салфеткой лоб. А затем и нос. Теперь еще и кончик шнобеля лоснится. – Ну давай… За здоровье! Или за здоровье мы уже пили? Давай за Савву, моего сына. Он маньяка поймал. К награде представлен.

– Здоровья ему! Вот кого в Москву перевести надо. А то сидит в горах как сыч. Нам тут такие кадры нужны, Николай Иванович. Вы бы вмешались… - технично перевожу разговор, не желая больше возвращаться к разводу.

А что толку мусолить одно и то же? Я решение принял. Обратной дороги нет.

– Так я о том и говорю, Феликс, – закусывая домашней колбасой, разглагольствует тесть. – Ты, Савва… Сыны мои. Гордость моя. На вас земля держится. Ну куда тебе из Москвы, родный? – смотрит в упор, улыбается пьяненько.

Намекает типа. Если с крючка сорвусь, то меня из град-столицы вышибут ссаным веником. Отправят куда-нибудь на Ямал… Ну или где у нас прокуроров не хватает?

– Да что я, – пожимаю плечами. – Я же мелкая сошка, товарищ генерал.

Откровенно валяю Ваньку. И больше всего на свете хочу смыться из этого дома и никогда больше здесь не появляться.

Оглядываюсь по сторонам.

– А Марьяна ваша где?

– У матери. Разводимся мы с ней, – глухо бросает тесть. – Вечно таскается где-то. Вот скажи мне, Феликс, зачем мне жена-шаболда?

– Аналогичный вопрос могу задать и вам, – усмехаюсь криво. – От Лиды в семье мало толку. Не шить, ни стирать… Так моя бабка говорила.

Поднявшись из-за стола, на правах еще члена семьи зову домработницу. Она убирает грязные тарелки. Ставит чистые. Подкладывает еще закуски, ставит блюдо с горячим мясом и картошкой.

Накидываюсь на еду, стараясь не чавкать громко. Я как с Катей развелся, все время на сухомятке. Но раньше Лида хоть как-то имитировала обязанности жены. Жратву в ресторане заказывала, вызывала клининг. А перед отъездом совсем от рук отбилась.