Завершая первоначальный осмотр, Киров сделал приставленному соглядатаю (так он его обозначил) отнюдь не любезное замечание:

– Ты в форме-то, в полицейской, зачем припёрся? Мы работой занимаемся чисто оперативной и по всем канонам обязаны носить одеяние сугубо гражданское. Короче, на сегодняшний день к сыскному несению службы ты не допущен… дуй-ка домой отдыхай. А завтра? Как и положено, придёшь в удобной одежде – всё ли, назначенный напарник, тебе понятно?

Основываясь на неприветливом изречении, просится недвусмысленный вывод, что Роману не терпелось избавиться от навязанного «хвоста», о чём он тотчас же и домыслил: «Ещё хотя бы на денёк останусь один; глядишь, получится провернуть какое-нибудь доходное дельце».

Всякий другой (окажись он на месте молодцеватого офицера) не замедлил бы воспользоваться заманчивым предложением, и соблазнительным, и настойчивым, – но только не он. Исполнительный парень искренне улыбнулся, придал себе дружелюбное выражение и поселил в голове недавнего «экзаменатора» невольное размышление. Тот подумал: «Не ошибся ли я в необычном, если не странном юнце – может, не так уж он плох? Надо обязательно проверить его в конкретных делах». Пока он раздумывал, второй сотрудник заговорил голосом высоким, но и с особенной хрипотцой:

– Извините, – обратился он к старшему офицеру (новоявленный сыщик уже представлял, что будет работать на пару с майором), – виноват! Я «в розыске» первый день, – так промеж себя полицейские называют УГРО, – и не знал, как следует одеваться. Дайте мне полчаса, и я быстро переоденусь.

– Как? – удивился Киров, пренебрежительно сморщившись. – Домой, что ли, сбегаешь?

– Нет, – не обижаясь на предвзятое ёрничество, выдержанно ответил вчерашний патрульный, – я пришёл в гражданской одежде и специально разделся внизу, в общественном гардеробе.

– Действительно? – не без должного восхищения проговорил прожжённый оперативник. – А на поверку ты, паря-брат, не так уж и плох – сообразителен! Ладно иди. Через тридцать минут жду на служебной парковке… машина «четырнадцатая», чёрного цвета, номер шесть, пять, четыре. Короче, там разберёшься.

Услышав закономерное изречение, поступившие от злого наставника, ретивый парень поспешно отправился их выполнять – немного неуклюжей походкой засеменил в одёжное помещение. Когда он удалился метров на двадцать пять, Роман остановил послушного новобранца приветливым окриком:

– Эй, постой!

Едва тот, замедлившись, услужливо обернулся, продолжая выкрикивать, произнёс:

– Как тебя звать-то?! А то общаемся как-то вроде не по-людски!

– Бирюков Никита! – громко ответил молоденький офицер.

– А отчество?!

– Андреевич!

Засим беглое знакомство посчиталось случившимся, и каждый отправился по потребному делу: майор – заводить служебный автомобильный транспорт; младший лейтенант – в полицейскую раздевалку, где совершенно преобразился, поменяв форменное обмундирование на обыкновенное одеяние. Когда он, выполнив первое, поставленное в сыске, несложное поручение, нашёл рекомендованную машину, то предстал перед маститым опером в следующих носимых предметах: коричневатой матерчатой куртке, отмеченной парочкой кожаных вставок; чёрной водолазке, плотно прилегавшей к худому туловищу; натуральных американских джинсах, светло-синих и эластичных; однотонных им лёгких кроссовках.

Осмотрев вновь прибывшего сослуживца, Киров оценил произошедшие изменения; он изобразил довольное выражение и выдал позитивное заключение:

– Ого, вот это другое дело! Если небольшую щетину отпустишь, то вообще затеряешься в преступной среде.