– Трудно стало сбывать, – объяснял печальную ситуацию кокаиновый бизнесмен, – «поганый наркоконтроль» изрядно поддавливает: либо вот-вот «сольют», либо – нисколько не лучше! – возьмут да и разом «накроют». С другой стороны, состоятельной клиентуры – не пойму почему? – вдруг сделалось мало; наверно, боятся люди… Похожая картина обстоит и с оптовой закупкой.

– То есть?.. – удивился недоумённый оперативник, имея в виду сокращение основных покупателей и перебойную поставку наркотиков.

– Всё очень просто: наркоманы, видно, не полные идиоты и, наблюдая, как каждый день ко мне заходит полиция… Как думаешь: способствует ваши частые посещения процветанию благополучного бизнеса? – прагматичный хозяин закидывал словесные удочки, пытаясь выяснить, что именно привело пытливого сыщика.

Неопытный новобранец (во время дружеской беседы) всё больше помалкивал; он справедливо порассудил, что пока не следует ввязываться в непонятное хитросплетение вертлявых умозаключений, настороженных слов. Никита целиком положился на старшего опера – предоставил самому разбираться с завербованным секретным агентом (тем более что неумелый парень всё равно не мог осмыслить замысловатой игры, какую вёл хитрющий напарник, гораздо более подкованный и разработавший стандартную тактику). В то же время Киров, закончив вступительный трёп, не имевший определённого смысла (верно?) подумал, что игровую прелюдию пора завершать; он перешёл к основному делу:

– Согласен, Корян, ситуация неприятная, но ты ведь не думаешь, что я побеспокоил тебя по пустому, совсем ничтожному, поводу?

– Конечно же, нет, – немедленно согласился насторожившийся собеседник, ожидая, что сейчас прольётся свет, разъясняющий и внезапное, и неприятное посещение.

– Первым делом я хотел бы спросить: остался ли у тебя в наличии тот синтезированный «товар», что я «пользовал» в давешний раз? – озадачился полицейский спросом, не ставшим для незаконного дилера каким-нибудь удивительным.

Павел Прокопьевич замолчал, искоса поглядывая на второго человека, хотя и пришедшего с давним знакомым, но бывшего ему неизвестным. Перехватив подозрительный взгляд, предупредительный сыщик подбадривающе заверил:

– Можешь говорить свободно: он свой.

– Нет, ничего не осталось, – стараясь быть твёрдым, подытожил Укорин, едва убедился, что незнакомый новобранец серьёзной опасности пока не несёт, – разве только «сухая трава»?

– Ты что, «проезжаешь мне по ушам», будто у тебя совсем не осталось чудесного «кокса», знаменитого на всю большую столицу? – не поверил бывалый опер отчаянному вруну.

– Я же говорю: необычайная трудность с безопасной поставкой, – лживый наркоторговец попытался придать лисиной физиономии правдивое выражение, – одна «трава».

– Ладно, «хрен» с ним, давай конопляной марихуаны, – нехотя согласился Киров (он сильно спешил, а потому допустил, что некоторая техническая накладка вовсе не исключается).

Исполняя странную просьбу, услужливый хозяин вышел в другую комнату; через пару минут вернулся, неся в левой руке крохотный прозрачный пакетик, до краев наполненный зеленоватой растительной массой. Едва он передал психоактивное вещество, а сам уселся в удобное кресло, матёрый оперативник, припрятав преступное зелье (положил в грудной карман неизменной кожаной куртки), перешёл к искомой цели недружественного визита:

– Скажи, Корян, ты не слыхал случайно про жуткое смертоубийство, происшедшее в вашем районе нынешней ночью?

– Как не слыхать? – не без облегчения выдохнул Павел Прокопьевич, плохо скрывая внутренние волнение. – Конечно ж, проведал; говорят, третье… точно такое же.