Я хватанула ртом воздух.

Что значит «уволишься»? Что значит «забудем»?

– Ты меня прости, Аль, но я точно помню, что в моем паспорте указано, что мне двадцать. Я совершеннолетняя и сама буду принимать решение.

Поджав губы, я вцепилась в несчастную кружку. Что еще за новости? Что за приказы?

Аля медленно и шумно выдохнула, подняв голову к потолку, и начала говорить, как с неразумной:

– Аня, тебе только по паспорту двадцать, а по характеру и разумности – все десять. Неужели так сложно понять: я на твоей стороне. Я желаю тебе добра.

– Заставляя мне уволится?!

– Да! Что ты знаешь о своем начальнике? Ты знаешь, насколько он честный человек? Разве он уже не попытался тебя «обязать» работать на себя, всучив целый мешок дорогущей одежды?

– Аля, перестань!

– Он уже вел себя с тобой двусмысленно?

Я покраснела, вспоминая некоторые моменты нашего общения, что, разумеется, не прошло мимо сестры.

– Ну конечно! Знаешь почему?.. Ох, глупая! Ты понимаешь, кому вот так спокойно дарят дорогие вещи?

– Аля, прекрати!

Я чувствовала, как щеки начинают пылать. Было стыдно даже слушать ее слова, не то что отвечать.

– Ты будешь цеплялся за эту работу, а он будет заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь.

– Да может я захочу это делать! – крикнула я, только чтобы она замолчала.

– Что?

Она и правда замолчала.

Растерянно и недоверчиво смотрела на меня, а в ее глазах будто начинало появляться презрение.

Это было обидно.

Вот так просто, зная меня всю жизнь, только по решению устроиться секретарем, она сделала выводы и разочаровалась во мне.

Я выдохнула, сжимая кулаки, и встала. Хватит.

– Да, Альбина. Я хочу делать то, для чего устроилась в крупную компанию. Хочу честно выполнять свои обязанности и зарабатывать на обучение. Да, я хотела, чтобы стаж по моему профилю уже шел, пусть и числилась бы я стажером. Но так даже лучше. Я не знаю, в каком мире ты живешь и какие истории с секретаршами знаешь, но я общалась со своим начальником и доверяю ему.

Она усмехнулась, покачав головой, но я не дала ей продолжить.

– И да, я уверена, что, если вдруг наши отношения выйдут за рамки рабочих (что крайне маловероятно!), это будет по обоюдному согласию.

Я замолчала, переводя дух, и замерла, глядя на Алю сверху вниз. Поймет?

Она улыбнулась, скрестив руки на груди, и уточнила:

– Ты закончила?

– Да...

– Это хорошо, – она кивнула, тоже вставая. – В моем доме ты будешь жить по моим правилам. Никаких секретарш. Не нравится – уезжай обратно к родителям. И подумай трижды: для этого ли ты так стремилась уехать из нашего захолустья? Сколько ты уговаривала родителей тебя отпустить? И ведь вернешься к ним через неделю. Думаешь, я промолчу о причине, по которой не захотела жить с тобой под одной крышей?

– Конечно, нет, – ответила я, чувствуя комок в горле, и в сердцах добавила. – Как была ябедой, так и осталась.

– И после этого ты называешь себя взрослой? – сестра покачала головой. – Может хоть угроза, что родители узнают о твоем желании стать любовницей, не даст тебе совершить ошибку.

Я сжала кулаки, чувствуя, что вот-вот из глаз польются слезы. Не ожидала я такой реакции. Да, вряд ли бы она меня поддержала, но ставить ультиматумы? Это слишком даже для нее.

– Мне прямо сейчас собирать вещи? – спросила я, задрав подбородок.

– Я же не монстр. Разумеется, я дам тебе время подумать еще разок и возможность уволиться. Если через два дня ты все еще будешь работать секретуткой – домой можешь не возвращаться. Спать ты все равно отправишься на вокзал.

– Спасибо, что предупредила... сестра.

С такой же высокоподнятой головой и, сжимая подрагивающие от обиды губы, я развернулась к выходу из кухни, чтобы тут же услышать: