– Можно тебя на пару слов? – Ярослав подошёл сзади так бесшумно, можно сказать, подкрался, что я вздрогнула, будто меня застали за чем-то неприличным.

За посягательством на чужое, вторжением на территорию, куда меня не звали. И где не хотели видеть.

Надо привыкать, что теперь это всё моё.

Я обернулась и кивнула, избегая смотреть мужчине в глаза. Не хотелось, чтобы он видел, насколько мне не по себе.

Покидая гостиную вслед за Ярославом, я кинула мимолётный взгляд на Вику, всё так же сидевшую на диване и делавшую вид, что вся поглощена просмотром старого фильма.

Девушка скинула мокасины и зевнула, так и не удостоив меня ответным взглядом. Что ж, её жених прав: у нас с ней нет ничего общего. К счастью, для обеих.

Ярослав Дмитриев привёл меня в обитый деревом кабинет. Я обратила внимание на то, что большую часть просторной комнаты занимал угловой стол и книжные полки, заполненные подарочными изданиями в добротных переплётах с золочёнными и серебряными буквами на корешках.

– Присаживайся, – милостиво указал на кресло Ярослав и сам занял место в кресле за столом. Будто всё ещё считал этот кабинет своим.

Но говорить это вслух и снова спорить я не стала.

– Что ты хотел сказать? – буркнула я и только сейчас поняла, как легко перешла на «ты».

– Для начала передать бумаги на дом и квартиру, – на лице Ярослава отразилась усталость. Он говорил так, будто хотел быстрее покончить со всем этим и забыть. – Можешь проверить, а потом подписать акт передачи.

Я знала, что лучше всего подписывать бумаги в присутствии нотариуса, но, с другой стороны, кто помешает им меня обманут и там?  Махнула рукой, бегло пробежала глазами по кадастровому паспорту и прочим докам, и подписала. Отделаюсь от этого раз и навсегда.

Ярослав, покосившись на подпись в акте передачи, который я положила на стол, указал рукой на коробку, стоящую на подоконнике.

– Я собрал кое-какие вещи, памятные мне по отцу. Если не против, то я их заберу. Можешь всё проверить, они ничего не стоят, ценны только как память.

– Не стоит, – ответила я, пожимая плечами и стараясь не смотреть в глаза мажору.

Почему-то у меня было стойкое ощущение, что он старается уязвить меня. Показать, что он в отличие от меня, хоть и не родной отцу, а его память чтит, и так будет и впредь.

– И медвежью шкуру заберу, если не возражаешь, – добавил он, и я только открыла рот, чтобы сказать «возражаю», как встретилась с мужчиной взглядом и передумала.

Зачем мне нужна эта подстилка, на которой не раз, должно быть, лежала его невеста? Одна мысль об этом начисто выветрила из головы всякие сомнения.

– Забирай. Это всё? Мы, наконец, можем ехать обратно? – спросила я, сгребая в сумку три комплекта ключей от дома и два от квартиры. Надо будет в ближайшее время поменять везде замки.

– Не думаю, что это хорошая идея, – неожиданно произнёс Ярослав, отворачиваясь к окну.

Кресло президента, как я назвала про себя этого кожаного монстра, предназначенного для тех, кто мнит себя пупом земли, повернулось ко мне спиной, а мажор, сидящий в нём, принялся рассказывать окну, как он устал. И что самое лучшее, переночевать здесь, а не ехать в ночь по трассе.

– Нет, мы так не договаривались! – вскочила я на ноги и стукнула кулаком по столу. Но тут же, поражённая собственной вспышкой гнева, уселась на место и произнесла уже более спокойным тоном:

– Об этом не может быть и речи. Мы так не договаривались.

– Да, и это моя вина, приношу свои извинения, – спокойно ответил Ярослав, снова повернувшись ко мне лицом. Сейчас он вёл себя словно директор магазина, пытающийся успокоить истеричную клиентку. И это заводило меня ещё больше.