Спустя пару секунд голени упираются в кресло, давая сигнал, что я достиг своей цели. Слегка придерживая плечи Ирины, я сажусь. Она всё понимает без слов: грациозно упирается ладонями в подлокотник и по очереди опускает колени на пол.

Мне даже делать ничего не приходится: она сама расстёгивает ширинку на дорогущих брюках – единственная деталь, которую верно подметила Стелла, – и залезает ладонью в трусы.

– Такой большой, – не без доли умилительного благоговения шепчет она, поднимая на меня глаза.

Запрокидываю голову и с шумом выдыхаю – Ира начинает мне дрочить.

– Скажи, как ты хочешь?

Дав себе пару секунд для того, чтобы кайфануть, я подаюсь вперёд и глажу идеально ровный позвоночник до тонюсенькой полоски белья, делящей её великолепные ягодицы пополам. Эстетический кайф. Подцепляю ткань указательным пальцем и слегка тяну на себя, отчего Ирина, изогнув спину, протяжно стонет.

– Вот так, малыш. – Возбуждение забивает горло, заставляя слегка охрипнуть. – Хочу видеть твою задницу. Прогнись посильнее и начинай сосать.

Защёлкнув колпачок мицеллярной воды, я выбрасываю потемневший от туши ватный диск в урну и принимаюсь за ночной крем. Наношу похлопывающими движениями по массажным линиям, сверху вниз. Именно так рекомендуют косметологи. Морщин у меня, к счастью, пока нет, но после тридцати будет не лишним прислушаться к советам профессионалов. Кто знает, вдруг эти нехитрые манипуляции действительно помогут продлить молодость кожи? Два пшика термальной воды в завершение ухода – и можно вставать. А вернее, ложиться.

– По-моему, празднование прошло хорошо, – замечаю я, откидывая одеяло.

Рома, всё это время разглядывающий экран своего телефона, мельком смотрит на меня с соседней подушки.

– Тебе понравилось? – спрашивает так, между делом.

– Еда была отличная. Кажется, твои сотрудники остались довольны.

– Может быть. Удивить их в любом случае несложно. Большинство из них не способны отличить утиный паштет от фуа-гра.

Я не обманывалась относительно человека, за которого выходила замуж, но почему-то в последнее время высокомерие мужа по отношению к каждому, чья сумма на банковском счёте хотя бы отдалённо не приближена к сумме на его собственном, начинает меня раздражать.

– Тогда, может, стоило выбрать заведение попроще «Рауля»? – ехидничаю я. – Если ты знал, что твой выбор всё равно по достоинству не оценят.

– Странно слышать это от человека, работавшего в международной компании, – сухо роняет муж, не отрывая взгляд от экрана своего телефона. – Ты как никто должна понимать, что означает деловая репутация.

– Я как раз таки всё понимаю. Ты устроил этот праздник для себя и для прессы. Именно поэтому не вижу смысла сетовать на недостаточные дегустационные навыки подчинённых.

– И с каких пор ты стала такой язвительной?

– Считаешь, я язвлю? Вовсе нет.

Не дожидаясь ответа, я щёлкаю выключателем прикроватного торшера. После всего, что произошло за последние месяцы, наши отношения с мужем объяснимо ухудшились. До скандалов, конечно, не доходит, но вот такие словесные перепалки случаются едва ли не каждый день. Моя собственная незанятость и постоянная загруженность Романа тоже играют в этом не последнюю роль. Мы с ним никогда не были лучшими друзьями, – слишком для этого разные, – но в остальном неплохо друг друга понимали. Может быть, стоит подумать о совместном отдыхе? Организовать нам обоим перезапуск?

Экран телефона наконец гаснет, и в спальне становится совсем темно.

– Тебе самой праздник как? – звучит примирительно. – Пообщалась?

– Немного. – Мысленно перебираю в голове вереницу лиц, встретившихся мне за вечер, их улыбки и ничего не значащие разговоры. – Я столько в офисе не появлялась. Тем общих ни с кем не осталось.