Вежливо перебив оживший рассказ Ирины, тащусь в свой кабинет. Мне действительно есть чем заняться, но дела могут немного подождать. Сейчас мне необходимо узнать, всё ли у неё в порядке. Ну чёрт его знает: вдруг муж что-то заподозрил, или она сама на меня злится, или просто не знает, как себя вести. Терпеть не могу дрейфовать в неведении.

Выждав около получаса, я иду прямиком к ней. Причину визита сочиняю на ходу. Пусть даст мне степлер, бумагу с ручкой или ещё раз назовёт адрес своей электронной почты. 

Возле нужной двери останавливаюсь, приветствую проходящую мимо Алёну и после стучусь.

— Стелла, можно тебя на пару вопросов?

Прозрачный голубой взгляд, подёрнутый изморозью, превращает меня в истукана ещё на пороге. 

— Я разве разрешила тебе войти?

Сейчас в ней нет даже намёка на ту Стеллу, которую я видел. Возможно, она всё-таки на меня злится, но даже если и так, явно не собирается в этом признаваться.

— Пара вопросов, и я уйду.

— Это как-то связано с работой? — всё так же холодно уточняет она. 

Я чувствую раздражение. Какого хера? Она прекрасно понимает, что речь не о работе и нам есть, что обсудить. 

— Ты прекрасно знаешь, что не о ней. 

— Тогда закрой дверь с той стороны, потому что я занята. Буду признательна, если в течение дня ты не станешь меня беспокоить. 

Такое чувство, будто прилюдно получил по лицу. Не могу выдать ни одной приличной реакции. Передо мной сидит не женщина, а ледяная статуя за пуленепробиваемым стеклом.

Пожелать ей продуктивного рабочего дня — это максимум иронии, на которую я сейчас способен. Как дрессированная дворняга, получившая пинок под зад, послушно прикрываю дверь и возвращаюсь в свой кабинет. На рефлексию времени не остаётся — нужно работать. К тому же ясность я всё-таки получил. Из всех возможных стратегий Стелла выбрала наиболее хуёвую: обнесла периметр вокруг себя колючей проволокой и обложилась минами. 

19. 19

Всё утро жутко болит голова. Я массирую пальцами виски, кручу шеей, пытаюсь медитировать в кресле, но всё безрезультатно. И обезболивающих, как назло, с собой нет — забыла в другой сумке.

Не облегчает состояние и необходимость проконсультироваться с мужем по одному рабочему вопросу. Видеть его категорически не хочется, хотя бы потому, что за последние несколько дней мы едва обменялись десятком фраз. Роман всё ещё зол на меня за то, что наорала на него в постели, а я сама… Чёрт знает, что со мной. Внезапно стало некомфортно в собственном теле. Я злюсь на себя, злюсь на мужа, злюсь на Сопляка и никак не могу понять, что с этим делать. 

Пару раз меня посещала мысль о разводе, но всякий раз после я задавалась встречным вопросом: почему именно сейчас? Наши отношения с Романом не первый месяц переживают сложный период, но идея возникла у меня именно после поцелуя в машине. Уж если уходить из брака, в который вступала с мыслью «раз и навсегда», то не под влиянием внезапного гормонального всплеска. И ещё страшновато, да. Начинать жизнь с нуля, отрекаясь от привязанностей, долгоиграющих мечтаний и планов. Мне всё-таки не двадцать пять, когда не думаешь о возрасте и кажется, что самое интересное только начинается.

Матвей не вписывается в мою жизнь от слова «совсем», даже если на секунду допустить мысль, что я уйду от Романа. Мальчишка. Умом он, безусловно, взрослее своих сверстников, но факт остаётся фактом: он вспыльчивый, презирающий авторитеты, импульсивный. Что я буду с ним делать? Он как пиво — свежее, дерзкое, хмельное, а я вино — сухое, терпкое, с привкусом горечи. Едва ли смешение этих двух вкусов не обеспечит головной боли.