— Уже в норме. Не переживай. Лучше ты расскажи, как посидели, — перевела я тему разговора.

— Да как, опять Глеб меня доставал. Ничего нового, — ответила Ника. — А, кстати, в Клубнике новый официант. Такой няшка, ты бы видела. В твоем вкусе.

— Ой, по-твоему, все симпатичные парни в моем вкусе? — закатывая глаза и ощущая укол в груди, сказала я. — Что Антон рассказывал?

— Сказал, что сложно было сначала, а потом втянулся в режим, так ничего особо интересного, — ответила Ника. — А, подожди, забыла совсем! Он про девушку рассказывал, с которой там познакомился.

— Что за девушка? Он там с кем-то встречался? — чуть не выронив телефон из рук от такой новости, сразу спросила я.

Сердце, казалось, отбивало сто ударов в секунду, а дыхание перехватило. Мгновения, что я ждала ответа Ники, не могла даже воздуха вдохнуть. Посмотрела внимательно на свой свеженький маникюр, и стало жалко портить красоту. В другом случае ногти были бы изгрызены до локтей.

— Он не уточнил, но сказал, что общается с ней до сих пор. Да и вид у него был такой романтичный, когда упомянул о ней, — ответила Ника. Как и все девочки, мы любили обсудить и перемыть всем косточки. — Я сразу поняла, что они встречаются.

— Да? Странно, что он мне ничего не рассказывал! — расстроено проговорила, покусывая губы.

Даже представить не могла, что с ним кто-то мог быть рядом. Что он кого-то целовал. От таких мыслей сердце больно сжималось, и дышать становилась тяжело. В горле будто обосновался ком, который с трудом удалось проглотить. Сказать, что мне стало нестерпимо больно от услышанного – значит промолчать. Было такое чувство, что время остановилось, а жизнь прожита зря.

— Да, я тоже удивилась, что ты можешь что-то не знать про Антона. Обычно он тебе первой все новости несет. Неужели эта его подружка на него так влияет? — продолжила говорить Ника, чем еще больше задевала мои чувства. Вот только она о них не знала.

— Наверное, ты права, — пытаясь делать голос бодрым, произнесла я.

— Я бы посмотрела на нее. Интересно, что за девушка смогла заинтересовать нашего Антошку, — сказала она.

— Да, я бы тоже, — произнесла задумчиво. Разговаривать с подругой расхотелось напрочь. — Ник, тут в дверь кто-то звонит. Потом обсудим. Пока.

Я быстро завершила разговор и плюхнулась на кровать. Накрыла лицо подушкой, чтобы она заглушила крик отчаяния. Меня переполняла гамма эмоций: обида, тоска, жалость к себе, и лишь где-то глубоко под ними теплилась надежда. Надежда на то, что все скоро встанет на свои места. Вот только как? И когда наступит это скоро?

Так, глядя в потолок, я и пролежала до самого вечера, пока домой не пришли родители. Мама заглянула ко мне и озадаченно остановилась.

— Привет, как в школе? Что за трагедия? — спросила она.

Никогда не могла скрыть от мамы ничего, с ней мы были почти как подружки. Поэтому, повернув к ней голову, вздохнула.

— Мам, все плохо. Нет, не плохо, а ужасно, — ответила с выражением вселенской скорби на лице.

Маму, конечно, было не пробить таким. Старший брат ее в свое время натренировал, и мне уже спуску не было.

— Ну, если все ужасно, то пошли на кухню. Поможешь мне с ужином и расскажешь заодно, — ответила она невозмутимо и махнула головой в сторону выхода.

Я снова тяжело вздохнула и поднялась с кровати. Понурив голову и опустив плечи, поплелась за мамой. Вообще я любила с ней готовить, это всегда поднимало мне настроение. На кухне обычно и проходили все наши разговоры.

— Паша, сходи в магазин, пожалуйста, пока мы готовить будем, — крикнула мама папе.

— Хорошо, что купить? — спросил он тут же.