После выздоровления отец стал другим. Больше оставался один, чаще перестал бывать дома. Это странно еще и потому, что значок и служебный пистолет пропали из его комнаты. Должно быть, он перестал быть копом. София боялась его спросить после того вечера, когда он ночью пришел домой, проскользнул мимо ее комнаты очень тихо и закрылся в ванной, включив воду. Он знал, что дочь спит – свет в детской комнате был потушен. Но София не спала. Она аккуратно, стараясь не дышать, пробралась на цыпочках через коридор в сторону ванны. Присела на корточки и заглянула в тонкую щель между дверью и косяком. Отец сидел на краю ванной и перевязывал руку. Раковина была в крови, девочка еле сдержала себя, чтобы не ворваться внутрь. Папа держал бутылку текилы в руке, сначала жадно пил, затем лил на намотанный бинт в области ладони. У Софии закапали слезы из глаз. Ей было больно это видеть, хотя знать, что отец все дальше отдалялся от нее, было еще больней. Рукой, вытерев слезы, она вернулась в постель, обняла подушку и попыталась уснуть. Почему отец стал таким скрытым, девочка не знала. Может быть из-за мамы. София часто заходила к ней в комнату. Когда она ушла, запах ее духов надолго поселился здесь. Все стояло на своих местах, как и раньше. Казалось, сейчас она подымет одеяло, махнет дочке рукой, а та с радостью заберется к ней в постель, пока остатки сна совсем не пропадут, затем мама направится на кухню готовить лазанью, а София будет нежиться в кровати.

Последние одноклассники вышли из школы, несколько махнули девочке на прощанье, и направились каждый по своим делам. София не звонила папе, хотя держала телефон в руке. Конечно, она была уже не маленькая, могла бы по идее и сама доехать, но отец обещал. Вокруг лавочки по асфальту от слабых порывов ветра скользили слегка пожелтевшие листья, напоминая, что октябрь наступит совсем скоро. К ней подошел Мистер Харрис, учитель рисования. Он очень был похож на отца внешне. Иногда ей казалось, что она хочет видеть в отце частичку учителя потому, что тот постоянно ее поддерживает и понимает.

– Тебя может подбросить? Отец опять пашет как проклятый? – Мистер Харрис искренне улыбнулся.

По дороге промчалась тонированная машина неизвестной марки. Окна были опущены, оттуда показалось дуло. Выстрел оглушил тишину. Мистер Харрис успел заслонить собой девочку, хотя София поняла, что пуля предназначалась именно ей. Последовал еще хлопок и еще. Кто-то закричал на соседнем конце улицы. Машина скрылась за поворотом. София попыталась удержать Мистера Харриса со спины, но безжизненное тело учителя повалилось набок на асфальт. Девочка увидела на своих ладонях кровь. Она еще не знала, что, если бы была дома, уехав на автобусе чуть раньше, лежала бы рядом с телом тети Сары на кухонном полу.

* * * *

Два дула уставились мне в затылок. Когда я зашел в ближайшие руины, чтобы вырубить одного из бродяг, откуда-то сзади к голове мне приставили парочку стволов, кто-то со спины скинул рукой с лица маску.

– Не рыпайся, гнида, – услышал прокуренный голос из-за плеча.

Я поднял руки вверх, чувствуя зловонное дыхание в затылок. Справа вышел хромой бродяга, получивший хорошенько кирпичом от меня.

– Эта сука смотри, что со мной сделал! – показал он на кровь на колене, одному из державших меня на мушке. Я не видел его, но чувствовал.

– Ты думал, блядь, мы поверим в твой расписной маскарад?! Мы совсем дебилы что ль?

Хромой ударил со всего маха в грудь, видимо метился в солнечное сплетение, но рука скользнула по ребрам и ушла мне в область подмышки. По затылку пришелся удар рукояткой пистолета. От боли я присел на колени, после этого последовали еще удары, но не от Хромого, он стоял и смотрел. Сквозь заросшее черной бородой лицо я разглядел желтоватую улыбку. Недолго ему оставалось веселиться. Глазами я оглядывал местность в секундных перерывах от ударов теперь уже по спине в поисках чего-то, что может меня спасти. На земле лежал кусок стекла треугольной формы. От следующего удара я сделал вид, что упал наземь плашмя. В Ираке я выносил пытки и похлеще, мог терпеть телесные увечья часами, но здесь нужен обманный маневр – противников очень много. Осколок стекла был в руке, я почувствовал, как он начинает впиваться мне в ладонь. Хромой увидел это, изменился в лице, хотел что-то сказать своим, но будто проглотил язык, а я решил его не убивать первым. Осколок я воткнул в ближайшую из ног врагов, стоящих сзади. Раздался крик, в эту же секунду я вскочил, схватил пистолет за дуло у одного из бродяг, секунду назад пинающего меня, развернул моментально в руке и направил в лицо другому. Послышался щелчок. Револьвер был пуст, а тот, что тыкал мне в затылок стволом, держал муляж, очень похожий на настоящий пистолет.