* * * *

Моя рука схватила его за мокрые волосы, он брыкался, но уже не так сильно, пытался выкрутиться, но ничего и близко не выходило.

В сильно моросящий дождь я добрался до этого чертового дома, где стая уродов держала близняшек, двух несовершеннолетних девчонок, которых неделю назад объявили в розыск. Живы были они или нет, мне неизвестно. Это я и пытался выяснить. Какие унижения и издевательства им пришлось пережить – страшно представить. Досье двоих подозреваемых заполонено приводами за домогательства к школьницам в Питсбурге. Смертельной инъекции им будет маловато. Полгода как я уже охотник за головами. Если муж бьет жену, ходит налево, спит с мужиком – мне плевать. Если дело касалось детей – я творил самосуд, как бы это ужасно не звучало. Мог подкинуть левые стволы, сделать так, что преступники, которых я искал, вдруг сами убили друг друга. С Гудманом из убойного отдела, занимающего баллистической экспертизой, мне легко можно было договориться. А вечером зарулить с ним в паб. Я не верил в справедливость нашей системы правосудия и плевал на законы, когда это было необходимо лично мне.

Прыщавый, как тинэйджер, он глядел на меня полными ненависти глазами. Руки его перестали двигаться, когда его лицо смялось, как консервная банка, от удара правой. Это был их часовой. Еще пара гребаных отморозков сидела в доме, в окнах которого горел свет и слышались голоса. Да, этот ублюдок, который вышел поссать или покурить на улицу, успел брякнуть, что дальше порога их убежища мне не дойти. Он ударил меня в грудь, когда я перелез через кустарник, только это выглядело смешно, потому что он тяжелее своего члена никогда ничего не поднимал. Получился просто глупый толчок с его стороны. Он даже не был вооружен! Я одним движением вывернул ему кисть, в ту же секунду послышался хруст. Урод хотел завопить, но я мигом заткнул ему рот валявшейся на мокрой земле смятой банкой из-под пива. Отчего у парня вылезли зрачки из орбит. Он не мог вскрикнуть, губы были раскромсаны, полилась кровь по шее, он попытался закрыть рот рукой. Однако часовой в полосатой кофте, похожей на ту, что носят педики в Вест-Сайде, несмотря на шок, попытался меня пнуть ногой, которая от последующего моего контрудара теперь уже моей конечностью, выгнулась в противоположную сторону. Я ухмыльнулся.

– Как тебе хавчик?! Говори, сука, где вы их держите! Шепотом!

Захлебываясь парень начал говорить, смятая банка вывалилась изо рта, тинэйджер стоял на одной колени, на второй он не мог стоять, потому что сломанная конечность выглядела ужасно. Состояние шока не давало ему еще ничего понять, мне даже показалось, будто он рыдает, хотя возможно это был дождь, капли которого скатывались по лицу врага.

– Там везде капканы на медведей, ты сдохнешь здесь! Только я знаю, как пройти до дома, – затараторил путая слова парень.

Да, там было темно. Только свет у крыльца и от окон. Поэтому, размазав ему морду, я взял его за шею и за сломанную ногу и с размаху кинул вперед, отчего парень, еще живой, налетел в кромешной тьме на несколько моментально захлопнувшихся ловушек с острыми зубьями – он даже не успел вскрикнуть. Я наступил ему на спину. Надо было взять фонарик, видимость была совсем хреновой. Пройдя по телу, я оказался около окна. Боковым зрением увидел еще несколько капканов. Эти твари знали, что кто-то придет. Ловушки они разбросали, когда девчонок увезли в этот двухэтажный дом, с крыши которого стекали струйки воды, похожие на маленькие водопады. Они падали мне на волосы, стекали по щетине, растворялись, сблизившись с мокрым материалом кофты. Я был не в настроении.