Соответственно, начинается культурологическое разделение русского народа. Раньше родовитый боярин и кабальный холоп жили в системе одних ценностных ориентиров. Теперь же по отношению друг к другу дворяне и крестьяне проявляют крайнюю нетолерантность.

Мужик для дворянина – это дикарь, со странными традициями и обычаями. Его за эти обычаи можно презирать, что характерно было для большинства барчуков. Но даже «народники» с их восхищением крестьянской добродетелью и мудростью тоже воспринимают крестьян как другой народ, не такой, как они сами.

Ну и, конечно, нельзя не упомянуть про евреев, которым часто приписывают некую особую нетолерантность. Евреям не повезло. Их в данном вопросе подвела в принципе вполне симпатичная черта – любовь к книжной премудрости и вообще старание всё зафиксировать в письменной форме, начиная философскими трактатами и заканчивая рецептами мацы.

Отношение евреев к гоям, то есть всем тем, которым не посчастливилось принадлежать к богоизбранному народу, на современного человека производит сильное впечатление, а многих заставляет в гневе сжимать кулаки. Да как они смеют считать нас ничем не лучше животных? Как они могут считать нормальным по отношению к неевреям любое нарушение моральных норм? Гоя можно обмануть, ему нужно отказывать в помощи и всячески стремится опутать его паутиной долгов.

На самом деле, как мы уже писали, в таком вот отношении к любому чужеземцу не было ничего особенного. Практически любой народ имел в своё время две морали. Одна для своих, ну а другая для внешнего употребления. Да что там, многие и сейчас вполне себе спокойно живут по таким принципам и не собираются от них отказываться.

Не было, наверное, на свете такого народа, который бы не считал себя особенным. Другое дело, что в большинстве своём подобные мысли и настроения нигде не фиксировались в письменной форме. Иногда просто из-за отсутствия письменности как таковой. Иногда потому, что зачем записывать то, что и так все знают? Нигде не было прописано, что русский царь должен вымыть руки и ритуально очиститься после того, как его ладонь облобызали иноземные послы. Но все знали, что есть такая традиция.

Потом, когда эти практики отходят в прошлое, память о них достаточно быстро забывается, потому, что они нигде не зафиксированы, кроме как в человеческой памяти. Остаются отрывочные воспоминания иностранных послов, посетивших Москву в XVI-XVII веках. Не самое любопытное и распространённое в народных массах чтение.

Ну а вот у евреев все эти запреты и ограничения, связанные с общением с иностранцами, были надёжно записаны и сохранены в наилучшем виде для благодарных потомков. Правда, в большинстве случаев потомки, наверняка, не так уж и благодарны, потому как извлечь на свет божий эти записи и приводить их как пример того, какие эти евреи плохие, намного легче, чем по отношению к любому другому народу.

Всё-таки рассказ о любом социальном явлении начинать надо, разумеется, с определения. Приученный годами учёбы в университете я за этим самым определением полез в учебники и справочники. Понятное дело, что, как и вообще в гуманитарной сфере, определений может быть великое множество, это вам не математические формулы. Но надо сказать, что особого разночтения в смысле понятия не наблюдается, разница чисто стилистическая.

Одно из самых удачных и доступных определений попало даже в российскую Википедию, откуда я и не постеснялся его скопировать. Правда перед тем как это сделать пережил достаточно долгий период сомнений. А есть ли вообще смысл в той работе, которой я собираюсь заняться? Не стремлюсь ли я присоединиться к числу товарищей, изобретающих велосипед?