– Хм-м…

– А что ты скажешь о следах?

– М-м…

– Какие идеи?

– Разве это важно? Если подумать, то… Под окном так натоптано, потому что там стояла лестница. Чтобы поднять кровать, требовались минимум четыре человека. Должен был быть еще один человек, которому предстояло сымитировать самоубийство. Значит, в операции принимали участие пятеро. Спускались по лестнице на снег, отсюда столько следов.

Что касается двойного следа, то будем исходить из того, что женские следы, возможно, оставленные натурщицей, настоящие, а по ним на носках, как в балете, прошли мужчины. Они шли друг за другом, стараясь ступать точно по следам тех, кто шагал впереди. Но как они ни старались, точно след в след пройти не получилось, и шедший последним крупный мужчина всю эту цепочку разрушил.

– Точно! Как ты все разложил… Ну ты голова! Сколько потеряло наше государство от того, что ты сидишь в Иокогаме, как заштатная гадалка!

– Вот как ты заговорил!

– Вообще-то, когда несколько человек слезают с лестницы, трудно всем попасть в один след. Да и от лестницы в любом случае след останется. Вот почему человек, который шел последним, должен был как следует потоптаться на этом месте.

Митараи молчал.

– Итак, – продолжил я, понимая, что надо сделать перерыв, – до этого места все понятно. Вопрос в том, что произошло дальше.

Мои слова, похоже, расстроили Митараи, и он сказал:

– Ладно! Что-то я проголодался. Так и отощать можно. Спустимся вниз, пожуем что-нибудь.

На следующее утро, позавтракав, я поспешил к Митараи в Цунасиму[21], где застал его в офисе поглощавшим им же приготовленную яичницу с беконом.

– Привет! Извини, что помешал.

Увидев меня, Митараи попытался загородить плечом тарелку:

– Что-то ты рано… Свободен сегодня?

– Свободен. Что за вкуснятину ты сварганил?

– Знаешь что? – торжественным тоном проговорил Митараи, не отрываясь от тарелки.

– Что?

– Открой. – Он указал на небольшую прямоугольную коробку.

В коробке оказалась новая кофейная кружка.

– Там еще должен быть пакет с кофе. Буду считать завтрак удавшимся на все сто, если заваришь кофейку, – сказал Митараи.

– И на чем мы вчера остановились? – спросил он, прихлебывая из кружки кофе. Его вчерашняя депрессия, похоже, отступила.

– На убийстве Хэйкити Умэдзавы. Это примерно треть всего дела. Ты раскрыл, как был убит хозяин запертой изнутри мастерской.

– Ага! Но в этом деле есть какое-то принципиальное противоречие. Что?.. Вчера, когда ты ушел, я немного подумал. Тьфу ты! Забыл, что хотел сказать. Ладно! Вспомню – тогда…

– Я тоже забыл тебе вчера сказать, – решительно приступил к делу я. – Это касается Ёсио Умэдзавы. Младший брат Хэйкити в день убийства находился в Тохоку.

Одна из главных причин, запутывающих дело Умэдзавы – я имею в виду не только убийство Хэйкити, но и то, что произошло с его семьей, – состоит в том, что Ёсио и Хэйкити были похожи друг на друга как близнецы. Это раз. И второе: у убитого Хэйкити кто-то отрезал бороду.

Митараи смотрел на меня и молчал.

– Лица, видевшие Хэйкити живым в день убийства, не установлены, однако двумя днями раньше борода была при нем. Есть свидетельства членов семьи и Ясуэ Томиты.

– Ну и что?

– Это же важно! Разве нет? Что, если жертвой оказался не Хэйкити, а Ёсио?

– Тут и говорить не о чем. Ёсио вернулся из Тохоку… Когда это было? Да, ночью двадцать седьмого февраля. Вернулся и стал жить как прежде. Жена, дочери… Встречался в издательствах со знакомыми. Как бы они с братом ни были похожи, как можно обмануть всех этих людей? Нет, это совершенно нереально.

– С точки здравого смысла, возможно, ты и прав. Мне лично возразить нечего. Но когда мы начнем говорить об «убийствах Азот», думаю, ты засомневаешься в четкой картине, которую нарисовал, и поневоле станешь думать: а может, Хэйкити не умер тогда? Я – иллюстратор и часто встречаюсь с людьми из разных издательств. Когда всю ночь просидишь за работой, выглядишь совершенно по-другому. Мне так и говорят: «Что случилось? Ты сам на себя не похож».