Такси затормозил возле многоэтажного элитного дома. Тэкуми вышел из автомобиля и облегчённо выдохнул ртом. Ещё в машине у него повторился приступ мигрени, ему пришлось проглотить две таблетки обезболивающего. По спине прошёлся холодок. Тэкуми постоял так минуту, уткнувшись глазами куда-то вдаль, а затем уверенно направился к подъезду. Лифт поднял его на этаж, открыв дверь он наконец-то очутился в своей квартире. Бросив пиджак на кресло и вернув скрипку на стойку, он устало улёгся на диван, где спустя долгий час погрузился в сон.

Вот уже несколько лет, ему сниться один и тот же сон. Будто он стоит на сцене, перед огромной публикой, которая ждёт его игры на скрипке, но он не может пошевелить руками, словно тело парализовало в ступоре. Он проходится взглядом по партеру и замечает лицо матери, которое выделяется среди сотни расплывчатых, её взгляд направлен прямо на него. Чёрные как смоль глаза, смотрят с разочарованием и упрёком. Затем откуда-то не возьмись, у неё появляется лезвие в руках, и она беспощадно кромсает себе вены на запястьях. Ему хочется броситься со сцены и остановить кровопролитие, но будто ноги приросли к паркету и ему остаётся лишь наблюдать за этим ужасом.

На самом деле, этот сон давно стал частью его жизни, с того самого дня, когда мать решила покончить жизнь самоубийством и без сожаления, оставила единственного сына одного. Ему было шестнадцать, когда единственный родной человек, решил уйти из жизни, одним страшным днём. Прошло десять лет, но боль от потери не утихла, наоборот с каждым годом, становилось мучительнее осознавать, зачем она так поступила со своим ребёнком. Чувство вины и глубокая душевная рана, оставили неизлечимый отпечаток на характере молодого человека. Тэкуми замкнулся в себе и перестал улыбаться, музыка раньше дарившая ему удовольствие, по итогу превратилось в инструмент для выживания. Он был вынужден каждодневно бороться с самим собой, чтобы выжить в этом изменчивом мире и обрести смысл своего существования. Но это не мешало ему по-прежнему посвящать долгие часы игре на скрипке, что помогали ему продержаться на плаву, словно спасательный круг брошенный утопающему с бушующими волнами в море. К тому же, у Тэкуми была чрезмерно развитая интуиция, которая поддерживала его старательно и незамедлительно срабатывала на лживую опасность. Поэтому неудивительно, что он со временем научился хорошо разбираться в окружающих людях, а всё потому, что он с младенчества предчувствовал некий подвох, нечто такое, о чём он не имел понятия, чтобы выразить это словами вслух, но делало его отстраняемым от окружающих его людей.

Утром Тэкуми проснулся от ноющей головной боли, едва открыв глаза заметил на журнальном столике стакан воды и таблетки. Скорее всего к нему наведывался директор, чтобы проверить его состояние. Так же, на столе лежал график предстоящего концерта с токийским симфоническим оркестром, в которым он выступал в качестве первой скрипки. Тэкуми приподнялся, болезненно потёр переносицу и поморщился, вспомнив бессмысленно потраченное время на вчерашнем вечере, потянувшись за стаканом и осушив его с жадностью, он бросил взгляд на график и недовольно скривил губы. Подумать только, что ещё нужно для счастья скрипачу? Он добился успеха в важном деле, постоянные концерты, гастроли с оркестром, поклонники в разных городах, постеры на рекламных щитах и тысячи проданных дисков. Но, это всё никогда не приносило ему удовольствие, он был несчастен и одинок по-прежнему. Сколько же иронии и сарказма было в этом всём, то что чего он больше всего хотел избежать по итогу стало чудовищным сном и повседневной рутиной в его жизни. Где-то рядом с ним, раздалась вибрация, он в полусонном состоянии нащупал мобильный телефон и не читая имени звонившего ответил на звонок. В телефоне послышался бодрый голос детектора: