– Эй…

Раздался охрипший голос. Из под густых чёрных ресниц, на неё посмотрели сонные глаза, Янлинь быстро убрала руку со лба.

– Вы меня напугали! – Громко она сказала, выпрямившись.

– Как шумно…– Тэкуми попытался поднять голову, но обессилено положил её обратно.

– Вам что нибудь надо? – Янлинь подалась вперёд рассматривая его лицо, – мне позвонить директору?

– Не нужно…

Концертмейстер тяжело вздохнув поднялся и сел, он посмотрел на ассистентку, которая озадаченно сидела рядом с ним.

– Если так, то мне пора. – Она встала.

– Принеси воды.

Тэкуми закрыл глаза, его лицо по-прежнему выглядело болезненным и бледным. Янлинь огляделась в поисках источника воды, заметив стакан и графин на барной стойке она поспешила туда, забыв про осколки разбившегося бокала, наступив на которые, раздался неприятный скрежет.

– Держите, – она протянула ему стакан.

Концертмейстер с большим усилием взял стакан и выпил содержимое целиком, затем закашлял от спазма в желудке.

– Вы больны? – Янлинь вопросительно посмотрела на него, но он предпочёл промолчать. – Вы пили всю ночь. У вас бессонница?

– Не могу спать…Никак не получается заснуть.

Тэкуми встал и ковыляя дошёл до дивана, куда улёгся закрыв глаза. Янлинь стало жалко концермейстера, на лице которого считалась безысходность, усталость и боль.

– У вас получится завтра выступить? – Тэкуми хмыкул в ответ.

– Не парься об этом, – ответил он.

Янлинь хотелось уйти, но совесть не позволяла ей, бросить начальника в таком состоянии, не смотря что он относился к ней не лучшим образом.

– Когда это началось?

Тэкуми открал глаза и призадумался, посмотрев на партрет матери.

– Со смерти матери…

– Вы живёте один?

– Примерно как десять лет… – он закрыл глаза, положив руки под голову.

– Она была скрипачкой? Простите за вопрос…

– Она была пиансткой.

– Она хотела, чтобы вы стали знаменитым скрипачом?

В комнате воцарилась скорбная тишина, только спустя минуту, Тэкуми ответил:

– Моя мать была амбициозной. Ей нужен был идеальный ребёнок.

Мы никогда не были с ней близки, как ребёнок с матерью. Скорее мы были, как учитель и ученик.

Тэкуми посмотрел на ассистентку, которая уселась в кресло, направив на него внимательный взгляд слушателя. Он хмыкнул, увидев её заинтресованость.

– Мама постоянно находилась в разъездах оркестром, в котором играла на пианино. А когда приезжала домой, то мы постоянно репетировали. Мы никогда не говорили с ней по душам, её не интересовали мои чувства и переживания, чего хочу я на самом деле, с кем дружу и кого ненавижу. Всё что она хотела, это чтобы я был образцовым ребёнком играющим на скрипке. Я же никогда ей не перечил и всегда делал что она скажет.

Тэкуми посмотрел ассистенку, которая призудумалсь от услышаного.

– Она хотела чтобы я выиграл в конкурсе юных скрипачей в Вене, после чего я мог бы гастролировать с оркестром и развиваться в музыкальной карьере дальше, – спустя минуту размышлений он произнёс. – Из-за постоянного давления, многочасовых репетиций, я чувствовал себя плохо, не мог спать и есть нормально. Мне было шестнадцать лет, я мечтал как все дети заводить друзей. Я настолько был встревожен предстоящим участием в конкурсе, что мои руки начали робеть перед скрипкой и я совсем перестал спать. Из-за это мог не спать сутками, поэтому решил попробовать мамино снотворное, но это лишь усугубило всё, вскоре оно перестало действовать на меня. У меня не получалась сфокусироваться на музыке, дома я чувствовал себя плохо и не мог играть, поэтому я уходил играть на улицу, в безлюдное место. – Концертмейстер перевернулся на бок, теперь он хорошо видел лицо Янлинь. Он изучающе пробежался по её лицу, в поисках чего-то. Янлинь поймала его взор а затем быстро отвела взгляд в сторону, не выдержав пристального взгляда начальника.