– Приехал утром! Меня уже мог прибить этот рехнувшийся повар по соседству. Я не знаю кто он, но он меня до чертиков пугает…

– Я приехал около 4 часов назад, осмотрел твой дом, понял, что угрозы нет, и принялся за эту малышку, – он глянул на часы, показывающее раннее утро.

– Когда ты приехал, входная дверь у соседа была открыта?

– Не помню. Так что произошло вчера?

Я рассказал ему все в мельчайших деталях, про газету, наш разговор и шоу «В гостях у Шенри», которое было снято два года назад.

Выслушав меня, он начал заверять меня, что мое воображение просто разыгралось, а в конце задал вопрос, который ясно дал понять, что он мне не верит:

– Ты принимаешь лекарства?

– Не могу поверить, что ты мне не доверяешь! Ты думаешь, что у меня поехала крыша, так? Я не псих. У меня частичная амнезия, из-за которой я уже теряюсь в этом мире, понимаешь? – я сделал несколько шагов в сторону Невилла, – Я не чувствую себя тем, кем я был раньше – тот Ник Лонелл, который ехал по Патрикс-милл, а после попал в автокатастрофу… его больше нет. Его, черт возьми, просто нет. Я запутался. Запутался настолько, насколько возможно.

– Я поговорю с соседом. Но я буду осторожным и не буду настаивать, это всё может плохо кончиться для нас обоих, – пообещал мне Невилл.

Апельсиновый «Рикс» не был уже таким холодным, каким я его вытащил из холодильника: он с получаса простоял на перилах веранды и превратился в пресноватый лимонад, который, к слову, обожает мама.

Мама.

Ее состояние ухудшается с каждым днём, и доктор Петрикс дает нам позитивные прогнозы на несколько недель каждый раз, когда мы приезжаем к ней. Позитивные прогнозы, которые уже давно остались позади. Невилл, будучи оптимистом, считает, что мы проведем следующее Рождество вместе, как это было в прошлом году, но как только он начинает говорить об этом, я ухожу от темы. Завораживающий тусклый взгляд с неконтролируемым кашлем, причиняющий ей боль при разговоре, морщинистые пальцы, сжимающий пульт экстренной помощи, и капельница, ставшая неотъемлемой частью ее палаты – такой я ее запомнил, когда зашел впервые и увидел ее после операции. И самое страшное, сидя сейчас здесь, на веранде, и смотря на железную банку «Рикс», я боюсь, что именно такой я ее и запомню навсегда.

Невилл вернулся обратно быстрее, чем я ожидал. Еще не поднявшись по лестнице, он отрицательно замотал головой:

– Его нет дома, как и вещей снаружи. Возможно, утром он закончил дела с переездом и уехал – Невилл кинул взгляд на банку газировки, но ничего не сказал.

Нет вещей? Он так быстро убрал вещи со вчерашнего вечера?

– Куда уехал? – вырвалось у меня.

– На работу, Ник. Не стоит исключать варианта, что он обычный парень, и тебе многое просто показалось в тот день, – ответил Невилл.

– Ты опять мне не веришь, – проговорил я, вздыхая.

– У меня работа такая – сомневаться, что люди мне говорят, – ответил брат, – Чтобы я помог тебе, мне нужно удостовериться… что это было правдой, Ник. Всё было на самом деле?

Были ли всё на самом деле?

Было ли?

– Знаешь, Невилл, я устал гадать над тем, что тебе сказать, чтобы ты мне поверил! – я всплеснул руками от неожиданного вопроса.

– Ты же знаешь…

– Подожди-подожди, – проговорил я, вскочив со стула, – он что-то бормотал про свою работу, когда мы с ним пили пиво пару дней назад.

– Вы пили пиво? – удивился Невилл.

– Он упомянул, что сейчас временно работает на заправке. В пару миль отсюда…

– Да, есть такая, «Фулл Тэнк» называется. Бензин – то еще дерьмо, недалеко ушел от работающего там персонала, – вставил свои мысли брат.

– Ну, это хоть что-то. Нужно будет…