– Совсем нет новостей? – осмелился задать вопрос Ваче, прерывая ход размышлений собеседника.

Шота быстро взглянул на боевика с автоматом. Командир был из тех, кто готов был подозревать в измене любого из своих приспешников. За исключением самых верных и не раз проверенных людей. Ваче относился к числу последних. Он и еще несколько человек из окружения Шоты.

Боевик все понял без слов. Он порывисто поднялся со скамьи, перехватил автомат в другую руку и быстрым шагом вышел из помещения. Шота дождался, пока за тем закроется дверь. Налил себе еще вина, но пить сразу не стал. Вынул из кармана изрядно помятую пачку сигарет.

– Пока нет, – молвил он, отвечая на последний вопрос Ваче. – Я ожидаю его появления в Джушети в самое ближайшее время. Как только он появится, мне сообщат.

– Насколько мне известно, – Ваче откашлялся, – он уже вступил в контакт с группировкой Махаре.

Говоря об Анисимове в третьем лице, никто из грузинских боевиков никогда не называл его ни по имени, ни по фамилии. Только «он». Такой тон изначально задал сам Шота Зурбадзе. И все вынуждены были ему подчиниться.

– Это хорошо, – командир неспешно раскурил сигарету. Густые сизые клубы дыма потянулись у него над головой и растворились лишь под самым потолком. – Я считаю, что мы все равно должны приглядывать за ним. Мы сами или кто-то из наших людей. Например, Махаре… Я никогда не буду доверять русским до конца.

– Даже ему?

– Особенно ему. Тот, кто продался один раз, продастся и второй. Ты приглядывай за ним, Ваче. Я должен знать обо всех передвижениях этого человека. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не возобновим военные действия.

Ваче подозрительно прищурился. Последняя фраза Шоты прозвучала уж слишком двусмысленно. С каким-то явным подтекстом. Боевик слегка подался вперед, упершись локтями в поверхность стола.

– А когда это будет? – спросил он. – Что тогда? За ним уже не нужно будет следить?

– Нет, – Шота глубоко затянулся и отрицательно покачал головой. – Как только он сделает свое дело, мы от него избавимся. Так будет проще.

Ваче не стал спорить. Во-первых, потому, что мнение Зурбадзе никогда не обсуждалось и уж тем более не оспаривалось подчиненными, а во-вторых, Ваче и сам был согласен с тем, что сказал ему командир. Он тоже не был склонен доверять русским.

– Я готов пристрелить его, – заверил он Шоту после небольшой паузы. – Как только скажешь.

– Хорошо. – Шота улыбнулся одними губами и, пристроив тлеющую сигарету в уголке рта, потянулся к вину. – А теперь ступай, Ваче. Отдыхай. Если понадобишься, я позову. Иди.

Боевик поднялся из-за стола. Шота уже не смотрел в его сторону. Он был погружен в собственные мысли. Ваче не стал его отвлекать и молча вышел.

– Сержант Владимир Локис, проходящий службу по контракту, по вашему приказанию прибыл!

Надо сказать, Локиса удивило присутствие в кабинете полковника Данилина. Вернее, то, что тот был совершенно один. Странно. Особенно учитывая, что полковник никогда не входил в число непосредственных начальников Локиса. Не в его правилах было вести беседы с сержантами тет-а-тет. Для этого существовали и ниже по званию. Но сегодня Владимира встретил именно полковник.

Когда Локис вошел, Данилин стоял спиной к двери. На приветствие сержанта он обернулся. Лицо полковника было мрачным.

– Проходите, Локис. Садитесь, – предложил Данилин и сел во главе стола. – У меня к вам имеется разговор. Конфиденциальный, – веско подчеркнул он после небольшой паузы.

Владимир послушно сел. Он ясно понимал, что срочный вызов на базу вызван чем-то серьезным. Возможно, из ряда вон выходящим. Присутствие Данилина и его до крайности озабоченный вид только подтверждали первоначальную догадку Локиса.