Тот приветственно поднял руку и представился:

– Артур.

– Они близнецы, – зачем-то решила пояснить Майя.

– Я вижу, – уверенно ответила Кира и, смотря на Артура сквозь солнечные очки, подавила желание сказать ему «дыру протрёшь».

– Ладно, мы к нашим вернёмся, – Ада махнула головой в сторону нижней палубы.

Корабль уже заканчивал разворачиваться и готов был отправиться на полный ход. Ада ушла на лестницу; брат ушёл за ней, напоследок ещё раз развернув голову в сторону Киры.

– Чуть шею не свернул, да? – Майя плюхнулась на стул рядом с Кирой и, широко улыбаясь, посмотрела на неё.

– Чего?

– Да этот, – она махнула рукой на лестницу, – Всё пялился на тебя. Его можно понять. Ты себя видела? Сидишь такая деловая, в очках да в шортиках. Как с картинки.

– Надень очки, вместе будем как с картинки, – уверенно сказала Кира.

Она слушала Майю вполуха, так как всё это время внимательно смотрела на Макса: тот, поняв, что ветер усилился настолько, что начал угрожать сдуть его панаму, снял её и засунул в валяющийся неподалеку от стула рюкзак; не вставая со стула, он положил сложенные руки на перила, а голову – на руки. Кира никак не могла перестать думать о своём желании прикоснуться к нему. Она вспомнила пару девочек с её школьного класса, которые обнимались при всех приветствиях, расставаниях и любой радостной находке. Она подумала про тот тип людей, которые просто любили касаться других: постоянно клали руку на плечо или приобнимали за него, а когда проходили мимо, то придерживали другого то за талию, то за поясницу. Она, конечно же, не принадлежала ни к тем, ни к другим. Резко встав, она взяла свой стул, поставила его рядом с ним и села в такой же позе, соприкоснувшись с ним плечом; в месте соприкосновения, правда, были ткани от их футболок, но это было лучше, чем ничего. Он же повернул голову, посмотрел на неё несчитываемым взглядом и снова перевёл глаза на проносящуюся мимо воду. Майя со словами «я тоже так хочу» подвинула свой стул и, точно так же облокотившись на перила, села справа от брата. Они молчали, наблюдая за мчащимися мимо волнами и слушая размеренный гул корабля.

– Что такое «репа»? – спустя несколько минут спросила Кира.

– А. Репетиция, – ответила Майя.

– А что они имели в виду, говоря про сет? Они играют где-то?

– Ага, в группе. Мои одноклассники бывшие. Или я говорила? – спросила Майя и, увидев кивок Киры, добавила, – Я так уверенно попросила три билета. Даже не спросила, хочешь ли ты, – она вздохнула, – Я была уверена, что ты согласишься.

– Конечно, я не против, – ответила Кира, – А когда это?

– Через три недели. Ада мне вот только что написала, – сказала Майя и вытянула руку так, чтобы достать до солнечного света; подержав руку на солнце, она отдёрнула её, – Да, ты прав, – согласилась она, обращаясь к брату, – Погода только для тени. А знаешь, почему он не носит солнечные очки? – внезапно спросила она у Киры, улыбнувшись.

– Почему?

– Давай, расскажи, почему он не носит солнечные очки, – Макс повернулся к сестре: от этой реплики она развеселилась ещё больше.

– Он с детства уверен, – начала рассказывать Майя, смотря на Киру весёлыми глазами, – что если хоть раз наденет очки в солнечную погоду, то когда придёт домой, вот тут, – она, округлив пальцы обеих рук, показала на область вокруг своих глаз, – будет светлая полоса.

– Я просто не люблю их, и всё.

– А ты знаешь, что он боится загореть? – не унималась Майя.

– Прикинь, он сам про это рассказал, – иронически ввернул её брат.

– Мы, конечно, сейчас не играем, но можно вопрос? – спросила Кира; они одновременно посмотрели на неё, – А у