Или что-нибудь в таком духе.

Рей осмотрел улицу в обе стороны. Никаких следов присутствия полиции и боевиков. Около двух часов дня по улице один раз прогромыхал оранжевый бронетранспортер с эмблемой Королевской морской пехоты Нидерландов, но с тех пор все было в норме. Грузовики, мотоциклы, велосипеды, не говоря уже про сотни торговцев, горожан и ишаков, и даже изредка стада коз заполняли оживленную улицу, на которой стояла гостиница, прямо напротив обнесенного забором дома Ибрагима Зарси, полевого командира, политика и первого модника.

Боль в ноге несколько поутихла после небольшого отдыха в дрянной ночлежке у железнодорожного вокзала, порции люля-кебаба, купленного у уличного торговца, и полпузырька аспирина из заведения, которое в Афганистане называлось «аптекой». Рей мог бы покурить травку, проглотить таблетку бензедрина, принять дозу героина или еще чего-нибудь в таком роде, но он предпочел ограничиться простыми средствами. Также выпил около галлона чая с сахаром.

И вот теперь, в окружении многих людей, практически неотличимый от них, Рей бродил по улице, опустив лицо, не обращая внимания на ноющую ногу, с переброшенной через плечо винтовкой, спускающейся в штанину. Если бы он нес винтовку на спине, она проступала бы под халатом, или кто-нибудь почувствовал бы присутствие стали, наткнувшись на Круса в толпе. Длинный скелетообразный приклад болтался прямо под мышкой, ствольная коробка прижималась к бедру, цевье и ствол опускались вдоль ноги. Магазин Рей отъединил и примотал изолентой к деревянному ложу, чтобы хоть как-то уменьшить размеры винтовки, и так непомерно большой из-за оптического прицела китайского производства, установленного на стальной скобе. Это означало, что когда настанет время сделать выстрел, ему придется потратить лишнюю секунду, чтобы вырвать магазин из пут, быстро отодрать с него остатки изоленты, после чего вставить его и передернуть затвор, одновременно поднимаясь на ноги и принимая положение для стрельбы с руки.

Крусу не нужно было говорить это себе, но он все равно повторял как заклинание: сделать вдох, задержать дыхание, навести прицел, сосредоточить взгляд на перекрестии, а не на цели, плавно, без рывка потянуть спусковой крючок. Он проделывал все это сто тысяч раз.

Рей вошел в гостиницу. В ее древнем обшарпанном величии с обилием бронзы проглядывало что-то английское; во времена до советского вторжения она служила гаванью для хиппи, которые приезжали в сельские районы Афганистана, чтобы насладиться местным опийным маком вдали от назойливого внимания правоохранительных органов. Красные устроили в ней казарму, а после того как их выбили талибы, гостиница зачахла, поскольку при этих строгих ребятах в стране особо не путешествовали. После так называемого «освобождения» настала пора относительного процветания, и время от времени здесь даже останавливались особенно бесшабашные журналисты или телевизионщики, приезжающие в Калат, чтобы взять интервью у Палача, который иногда принимал их, а иногда – нет.

У столика администратора Рея встретил подозрительный взгляд, но он решил эту проблему, вложив банкнот в двести пятьдесят афгани в мастерски подделанный местный паспорт, согласно которому он звался Фарзаном Бабуром.

Не было необходимости ни в словах, ни в росписи. Взяв банкнот, портье отсчитал тридцать пять афгани сдачи и протянул ключ с бронзовым жетоном, на котором стоял номер «232». Робко кивнув, Рей взял ключ и деньги и уныло побрел к лестнице.

– Я его нашел! – воскликнул Тони Зи (буква «Зи» была сокращением от Земке), также бывший спецназовец, проработавший девять лет в охранной компании «Грейвульф», откуда его выставили за тот же самый расстрел сдавшихся боевиков, за который выгнали Боджера. Поскольку раций ни у кого не было, Тони пришлось бежать через улицу, уворачиваясь от мотоциклов и ишаков. – Мик, я его нашел! Ошибки быть не может. Хромает, если присмотреться, под халатом спрятано что-то громоздкое. Определенно, под всей этой дурацкой одеждой в духе Али-Бабы у него висит «железка».